Он открыл секс-шоп в Йокогаме, толкал джанк в Бейруте, сводничал в Панаме. Во время Второй мировой войны он пошел в гору, приобрел в Голландии маслодельню и стал разбавлять масло тавотом, монополизировал рынок сексуальной смазки в Северной Африке и наконец сорвал большой куш на торговле выпоротками. Он преуспевал и разрастался, наводняя весь мир разбавленными лекарствами и всевозможными дешевыми подделками. Фальшивое средство для отпугивания акул, разбавленные антибиотики, бракованные парашюты, просроченные противоядия, неэффективные сыворотки и вакцины, дырявые спасательные шлюпки.
Клем и Джоди, парочка старомодных водевильных чечеточников, выдают себя за русских агентов, чье единственное задание – представлять США в невыгодном свете. Когда в Индонезии их арестовали за содомию, Клем сказал судебному следователю:
– Да откуда тут взяться педерастии? Разве ж эти узкоглазые до нее додумаются?
В Либерию они заявились в черных стетсонах и красных подтяжках:
– Короче, подстрелил я того старого ниггера, а он возьми да и шлепнись на бок, только нога и дергается.
– Ага, но ты хоть раз ниггера сжигал?
Они то и дело разгуливают по бидонвилям, попыхивая огромными сигарами:
– Хорошо бы пригнать сюда пару-тройку бульдозеров, Джоди. Убрать весь этот хлам.
За ними всюду ходят толпы болезненно впечатлительных обывателей, надеющихся стать свидетелями какого-нибудь непревзойденного американского произвола.
– Тридцать лет в шоу-бизнесе и ни разу не выступал с подобным номером. Я должен выселить всех из бидонвиля, вмазаться героином, обоссать Черный Камень, прокричать с минарета призыв к молитве, надев свой костюм борова, отменить Ленд-лиз, а заодно еще и поебаться в жопу… Что я вам, спрут, что ли? – жалуется Клем.
Они замышляют похитить при помощи вертолета Черный Камень и поставить на его место свинарник с боровами, обученными издевательски улюлюкать при появлении паломников.
– Мы пытаемся научить этих визгливых ублюдков петь «Слава трехцветному флагу», но пока никак не выходит…
– Насчет той пшеницы мы связались в Панаме с Али Вонгом Чапультепеком, он уверяет нас, что это дерьмо высшего сорта, мол, один финский шкипер помирает в местном бардаке и оставляет весь корабельный груз мадам… «Она была мне как мать», – говорит он, и это были его последние слова… Короче, мы честь по чести откупаем товар у этой старой манды. Выложили ей целых десять унций героина.
– Героин, кстати, будь здоров. Вполне приличный алеппский героинчик.
– Да и молочного сахара как раз хватило, чтоб она не окочурилась.
– Ладно уж, дареному коню в жопу не смотрят.