Старый гомик видит самого себя, идущего навстречу в бурлеске о юности, и получает коленом под зад от своего фантома из театра «Старый-Старый Говард»… задворками к Музею Маркет-стрит, где демонстрируются все виды мастурбации и самопоругания… особенно пригодится мальчикам…
Они созрели для секса и позабыли обратную дорогу из заднего прохода… пропали в крупицах удовольствия и горящих манускриптах…
Читайте метастаз слепыми пальцами.
Окаменелое послание артрита…
– К продаже привыкаешь сильнее, чем к употреблению. – Лола Ла Чата, Мехико.
Детский страх при виде шрамов от иглы, подводный вопль – звуковое предупреждение онемевших нервов о наступлении тяги, пульсирующий след укуса, вызвавшего бешенство…
– Если Бог и сотворил нечто лучшее, он оставил это себе, – говаривал Матрос, когда его трансмиссия притормаживала от двадцати чумовых колес.
(Медленно, как осколки опала в глицерине, оседают частицы убийства.)
Смотрю на тебя и снова мурлычу «Так долго на ярмарке Джонни».
Барыжничаем помаленьку, привычка есть привычка…
– И воспользуйся этим спиртом, – сказал я и швырнул на стол спиртовку.
«Вы, ебучие нетерпеливые и жадные джанки, только и знаете, что коптить мои ложки спичками… Мне же за одно это влепят Неопределенный срок – легавым только закопченная ложка и нужна…
Я-то думал, ты собрался слезать… Заебался бы тебя выхаживать.
Требуется немало мужества, чтобы соскочить с иглы, малыш».
Поиски вен в тающей плоти. Песочные часы джанка роняют свои последние черные песчинки в почки…
– Крепко зараженное место, – пробурчал он, сдвигая жгут.
– У них бытовал культ смерти, – сказала моя Старуха, оторвавшись от «Кодексов майя»… – И огонь, и дар речи, и кукурузу им дарила смерть… Смерть превращается в зерно маиса.
Не за горами Дни Уаба
промозглые ветры ненависти и невезухи
развеяли дозняк.
– Убери отсюда к ебеням эти непристойные картинки, – сказал я ей. Старый шмекер, накачавшийся водкой с чумовыми колесами, опирался о спинку стула… опозорил свою кровь.
– Ты что, тоже из нембутальщиков?
Желтыми запахами дешевой бормотухи и закупоренной печени повеяло от его одежды, когда он сделал джанковый жест, протянув руку ладонью кверху в надежде вырулить дозу…
запах дешевых забегаловок, отсыревших пальто и атрофированных яиц…
Он посмотрел на меня сквозь эктоплазматическую плоть, на время появившуюся после лечения… тридцать фунтов материализуются за месяц, когда вы соскакиваете… мягкая розовая мастика, которая исчезает при первом неслышном прикосновении джанка… я видел, как это происходит… стоит со шприцем в одной руке… другой поддерживает штаны