Внутри есть еще одно местечко, сэр.
Ну а коль скоро эта запись звучит уже миллиардный световой год и ясно, что никогда не сменится пленка, мы, антиджанки, принимаем крутые меры, и торговцы лишаются доступа к любителям Джанка.
Единственный способ избежать этой смертельной опасности – подгрести СЮДА и провести ночку с Харибдой… Гарантирую удовольствие, малыш… Сладости и сигареты.
Под этой крышей я пробыл пятнадцать лет. Внутри и снаружи внутри и снаружи внутри и СНАРУЖИ. Вышел – и Точка. Так послушайте же Старого Дядюшку Билла Берроуза, который изобрел хитроумный Регулятор для Счетной Машины Берроуза на Принципе Гидравлического Домкрата – как бы вы ни дергали за ручку, для данных координат результат неизменен. Я рано всему научился… а вы бы?..
Опиатчики Всех Стран, Соединяйтесь! Нам нечего терять, кроме Своих Барыг. А ОНИ НЕ НЕОБХОДИМЫ.
Взгляните вперед ВЗГЛЯНИТЕ ВПЕРЕД на этот джанковый путь, прежде чем ступить на него и связаться с Гнильем…
Кто поумней, поймет с полуслова.
Уильям С. Берроуз
Я чую, меня обложили, чую, как легавые зашевелились, взяв в оборот своих чертовых кукол-стукачей и воткнув в них иглы, как они колдуют над ложкой и пипеткой, которые я скинул на станции «Вашингтон-сквер», где перепрыгнул через турникет и, стремглав спустившись на два пролета вниз по железным ступеням, успел на поезд «А» в сторону жилых кварталов… Дверь для меня придерживает молодой красавчик, стриженный ежиком, типичный рекламный агент, окончивший университет «Лиги плюща», и при этом типичный педик. Видимо, я соответствую его представлению о сильной личности. Юнец из тех, что якшаются с барменами и таксистами, болтают с ними о боковых правой и «Доджерах» да зовут по имени буфетчика в «Недиксе». Засранец, короче. И тут на платформе появляется сыщик из отдела наркотиков – в белой теплой полушинели (представьте, что сидите у кого-то на хвосте, надев белую полушинель, – наверняка из кожи вон будете лезть, чтобы оставаться незамеченным, точно последний пидор). Я так и слышу, как он говорит, держа мои причиндалы в левой руке, правая – на револьвере: «Кажется, ты что-то обронил, приятель».
Но поезд подземки уже тронулся.
– Пока, ищейка! – ору я, разыгрывая перед педиком второразрядный спектакль – явно в его вкусе. Я смотрю педику в глаза, отмечаю белые зубы, флоридский загар, костюм из блестящей синтетики за двести долларов, рубашку от «Братьев Брукс» с пуговицами на воротнике, а в руке «Ньюз» в качестве реквизита. «Единственное, что я читаю, – это комиксы про малыша Абнера».
Каждый правильный молокосос корчит из себя человека с понятием… Болтает о «травке», изредка курит ее и носит немного с собой, чтобы угощать голливудских развратников.