– Плохой расклад, – честно сказал Пятнистый. – Ты видишь в темноте, а мы нет. Помощники из нас никудышные. Давай дождемся утра.
Сойка подумала несколько мгновений:
– Арбалеты оставьте. Их не больше трех, я справлюсь сама, просто держитесь позади. И не проткните меня своими железками!
Они расстегнули ремни, сняли висевшие за спинами тяжелые арбалеты, оставили сумки с болтами и обнажили мечи.
Трехэтажный особняк из темного камня, казалось, сам приполз к ним. Вылез из зарослей уродливым калекой, заставив даже страшные деревья расступиться, тихим скрипом распахнутых ставней приветствуя незваных гостей. За ним плохо следили и выглядел он неважно – весь в трещинах, накренившийся и с «язвами» по стенам, точно прокаженный.
Когда-то он бы великолепен, и великому волшебнику можно было не стыдиться здесь бывать, но все это теперь в далеком прошлом. Ночной Клан латал свое «наследие», но делал это из рук вон плохо, чтобы только не развалилось.
Несмотря на слова сойки, что проклятья не существует, Пятнистый осознал, что ладонь на рукояти меча вспотела. Не так-то просто справиться со страхом и поверить Шарлотте. Он допускал мысль, что она солгала, лишь бы они пошли вместе с ней.
Дверь была заперта, и сойка, показав им жестом остаться, скрылась за углом. Клот сплюнул:
– Дурное место.
Пятнистый ничего не сказал. Во-первых, был согласен. Во-вторых, не хотел, издавать хоть какие-то звуки. Мало ли… кто или что их услышит.
За дверью раздался шорох, и они не сговариваясь отпрянули в разные стороны, прижались к стене, но это оказалась сойка.
– Жди здесь, – тихо прошептала она Клоту. – Ты. За мной.
Пелл, кляня удачу, шагнул в темный зев коридора и резко схватил ее за плечо.
– Дай мне время, женщина! – Он старался говорить едва слышно. – Я даже рук своих не вижу.
Она зло скрипнула зубами, досадуя на эту помеху, но дождалась, когда его глаза привыкнут к мраку, все это время слушая, что происходит в доме. Однако те, кто сейчас находились в нем, затаились, словно мыши, в нору которых пробралась очень опасная куница.
Наконец перед Пеллом проступили очертания холла и стена справа. Он легко стукнул сойку по плечу, говоря тем самым, что они могут идти. Холл, коридор, несколько больших комнат, совершенно пустых, лестница, кладовки, кухня.
Пусто. Везде пусто. Никаких следов пребывания людей. Никакой мебели. Никаких вещей. Не было ни свечей, ни дров. Пятнистый готов был положить голову на плаху, что печь не топили уже очень давно и никто не разжигал очагов и каминов не только сегодня, хотя в Пубире и наступила зима, пускай она и была всегда довольно теплой для этой части материка.