– А не слишком много?
Туайман бесстрастно покачал головой.
– Времена такие. Русские рыщут, другие боятся. Впрочем, если найдете кого-нибудь другого, подешевле, отправляйтесь с ним. Только вряд ли он будет держать язык за зубами.
– Хорошо, пять фунтов.
– Но деньги вперед.
Я достал бумажник и протянул ему пятифунтовую бумажку. Он спрятал ее в карман и спросил:
– Когда?
– Как можно скорее. Мне желательно быть там послезавтра утром.
– Это сто двадцать миль. Вам повезло, что мы и собирались уходить туда завтра на рассвете. Ветер сейчас как раз юго-западный, семь узлов всяко делать будем, так что придем вовремя. Это если ветер не переменится. Да и русских вряд ли встретим, хотя рыбачьи лодки вроде моей они обычно не останавливают. Приходите часа через два – с вашим чемоданом.
– Хорошо.
Я лег подремать на кровать в своем номере. Через полчаса я быстро привел себя в порядок, взял свой дорожный саквояж, сообщил бармену, что уезжаю и что не претендую на возврат денег (впрочем, кто бы мне их вернул?), и отправился в порт. Ночевать пришлось в спартанских условиях на лодке. Проснулся я, когда Англии за кормой практически не было видно, и весь день провел в вынужденном безделье, затем снова завалился спать.
Часов в шесть утра меня разбудил один из людей Туаймана. Они перевезли меня на шлюпке в окрестности Схевенингена; на берегу стояла харчевня, в которой я поел и нашел кучера, который согласился довезти меня до Гааги. Часов в девять я уже вселился в небольшой отель и послал записку в российское посольство с просьбой встретиться с послом – и, если возможно, с «полковником Сидоровым». Ее я впервые подписал своим новым титулом. Через час мне прислали ответ:
«Дорогой сэр Чарльз, если вам будет удобно, то мы будем рады вас видеть сегодня в три часа пополудни. Искренне ваш Сергей Ломоносов, посол Российской империи в Гааге».
Я попросил принести мне свежую газету. Английских, увы, не было, наличествовала лишь местная «‘s Gravenhaagse courant»[101]. Немецкий я знаю неплохо, поэтому решил попробовать почитать ее сам – вроде языки должны быть похожи. Первое, что я увидел – статья с фотографией нашего посла в Константинополе, и еще одна – с напыщенной физиономией Луи-Наполеона. В тексте, впрочем, я не понял ни слова, а когда я спросил портье, тот со смехом сказал:
– Вы же англичанин, сэр Чарльз? Ваш посол в Османской империи попытался убить посланника самого султана и свалить все это на русских. Теперь он сидит в тюрьме и, наверное, будет казнен. А вот эта статья – про то, как русские вернули Наполеона III французам, а тот возьми и прыгни в воду… И утонул бывший император, пошел прямиком на дно…