Но Мэй знала, что это не так.
Поскольку в таком контексте Крестоносец мог значить лишь одно: она не исцелит боярышник без помощи отца. И если ради этого ей придется пойти против желаний матери, то пусть будет так.
В конце концов, колода Предзнаменований повиновалась не Августе Готорн. А Мэй.
Неделю спустя
Харпер Карлайл ждала своей расплаты с клинком в руке и глубоким непроницаемым ужасом в сердце.
– Можешь опустить его, – спокойно сказала Вайолет Сондерс, агрессивно сжимая чашку кофе в руке. Они стояли плечом к плечу на заднем дворике ее внушительного особняка и смотрели на лес. Желтые верхушки деревьев на холме сияли пламенем в свете солнца. – Они не сделают тебе ничего плохого.
Харпер посмотрела в сторону двух людей внизу холма, примерно в двадцати шагах от них, и решила не опускать меч.
– Они – моя семья. Еще как сделают.
Идея встретиться принадлежала не ей, но Харпер согласилась, когда ее брат с сестрой написали Вайолет о своем отчаянном желании ее увидеть. Поскольку после недели изоляции в доме Сондерсов, где было абсолютно нечего делать, кроме как пялиться на жутковатые чучела животных, Харпер надоело прятаться.
Если она хотела когда-нибудь выйти из укрытия дома Вайолет, то должна была разобраться с этой проблемой. И как бы ей ни не хотелось с ними общаться, Сет и Митси Карлайл были не наихудшими из людей, с которыми ее ждала серьезная беседа.
После неловких приветствий брат с сестрой молча прошли через заднюю дверь. Вайолет загнала всех в гостиную, и Сет с Митси сели на широкий кожаный диван. Харпер заняла мягкое кресло и посмотрела на родственников, чувствуя острую боль в культе. Ее левая рука заканчивалась чуть ниже локтя – результат несчастного случая, произошедшего сразу после ритуала. Когда она была напугана или расстроена, то по-прежнему испытывала фантомные боли.
У Карлайлов явно бывали дни и получше. Длинные рыжие волосы Митси были собраны в небрежный пучок на затылке, подводка размазалась в уголках глаз, на подбородке проклюнулся прыщ. На Сете была футболка с надписью: «УГРОЗА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ», что, скорее, факт, нежели плохая шутка.
– Мы кое-что принесли, – тихо сказала Митси, ставя сумку на кофейный столик между ними. – Тут твоя одежда, косметика и все такое.
Харпер вскинула бровь.
– На тебе мой черный свитер.
– Я же не говорила, что вся одежда. – Митси было четырнадцать, и в этот момент ее раздраженное и капризное поведение полностью соответствовало возрасту. – Ты же знаешь, что все это необязательно, верно? Ты могла бы просто вернуться домой.