Формально Ольга числилась матерью-одиночкой и с готовностью получала полагающееся ей пособие. Но дверь близнецам открыл явно нетрезвый мужчина лет тридцати. Он замер на пороге, и чувствовалось, что он сомневается: не двоится ли у него в глазах? То, что он обычно пил, очень даже способствовало этому.
— Кто там, котик? — донеслось с кухни.
Потом они получили возможность увидеть Ольгу Жукову. Она была значительно старше сожителя — или выглядела значительно старше. Зато она оказалась трезвой. Судя по ее животу, в ближайшие месяцы ожидалось появление седьмого ребенка. Александра не представляла, куда они его денут, потому что места отчаянно не хватало и люди хранились в квартире, как на складе.
Они попробовали поговорить в доме, но у них ничего не вышло. Дело было не только в удушающем запахе подгоревших котлет и сомнительном аромате, источаемом пьяным сожителем. В замкнутом пространстве стоял невообразимый шум. Младшие дети не соображали, что происходит, но рвались поучаствовать в беседе, поделиться рисунками и что-нибудь выпросить.
Им пришлось выйти на улицу и усесться на ветхую лавочку, доживавшую последние дни у подъезда. Чувствовалось, что Ольге не хочется общаться с полицией, но отказаться она не могла, ее положение было слишком зыбким.
— Мне нечего вам сказать о матери, — заявила она. — Если она умерла сто лет назад, какой смысл о ней говорить?
— Шесть лет, — уточнила Александра. — Это чуть меньше, чем сто.
— Не придирайтесь к словам, а? Померла и померла. Не виделись мы с ней еще дольше.
— Разве она не жила с вами?
— А вы полагаете, что с нами можно жить?
У Елены Жуковой не было другой жилплощади, прописана она до самой смерти была в этой квартире, которую сама же и выбрала много лет назад. Но выжить ее оттуда оказалось несложно. Ольга даже не делала для этого ничего особенного, она просто рожала. Тихая квартирка наполнилась нескончаемым младенческим плачем, запахом пеленок — и то появляющимися, то исчезающими отцами детей.
— Мамуле это страх как не понравилось, — криво усмехнулась Ольга. — Она верещала что-то про спокойную старость и про то, что мои мужики должны меня обеспечивать. Вот ее сильно муж обеспечивал! Сама же его сюда привела. И я привела! Она была бы рада от меня избавиться. Она и пыталась: консультировалась со всякими там адвокатами, писала на меня заявления. И это только то, о чем я знаю! Но ничего сделать она по-настоящему не могла, и никто не мог. Я родилась в этой квартире, я тут прописана и тут буду рожать, если уж государство не удосужилось мне помочь, точка!