Руль партии был повернут. Он был повернут в сторону дисциплинированного труда.
IV
VIII съезд партии (18―23 марта 1919 г.) происходил уже в сильно изменившейся обстановке. Громадное обострение гражданской войны. Интервенция империалистов. Чехи и Колчак. Заговоры и восстания. Террор со стороны белых. Начало голода. Борьба за хлеб. Комбеды. Раскулачивание. Мятеж левых эсеров. А с другой стороны, гибель вильгельмовской монархии. Организация Коммунистического Интернационала. Аннулирование брестского договора. Советская Венгрия (во время заседаний VIII съезда обмен приветствиями по радио!). Год напряженнейших битв, сложнейшей работы в деревне, где была полоса беспощадной борьбы с кулачеством, год великих мобилизаций пролетарского авангарда, год национализаций, год упорядочения органов пролетарской диктатуры, год создания Красной Армии и ВЧК, год создания широчайших массовых организаций, героический год борьбы.
Этот год подытоживал VIII съезд партии. И он — после всех предыдущих попыток — принял программу РКП(б), которая и до сего времени является официальной программой нашей партии.
Чрезвычайно интересно теперь проследить, по каким главным линиям шла программная дискуссия на съезде и как товарищ Ленин проводил свою точку зрения в спорных вопросах. Интересно это потому, что под оболочкой абстрактно-теоретических проблем двигалась живая масса конкретных потребностей момента, и Владимир Ильич, этот чуткий ко всем намечающимся силовым сдвигам полководец, прекрасно формировал «общественное мнение» партии, согласно объективным велениям громадной борьбы. Он больше всего боялся приукрашивания действительности. В заключительном программном слове он говорил:
«У нас есть практический опыт осуществления первых шагов по разрушению капитализма в стране с особым отношением пролетариата и крестьянства. Больше ничего нет. Если будем корчить из себя лягушку, пыхтеть и надуваться, это будет посмешищем на весь мир, мы будем простые хвастуны».[379]
Именно с этой точки зрения он подходил и к программным вопросам. Он протестовал против того, чтобы опустить характеристику «старого» капитализма. Он настаивал на том, что империализм есть «надстройка над капитализмом». Он указывал с удивительным упорством на «возвращение к самым первоначальным формам товарного производства». Постороннему наблюдателю эти споры могли бы показаться отвлеченными спорами об архитектонике программы — и только. А между тем тов. Ленин сам с величайшей ясностью (которой тогда — увы! — многие не понимали) говорил о практически-политической