— В училище хочешь? — уточнил капитан, что принял у меня документы. Паспорт и свидетельство о рождении родители принесли, они у них хранились.
— Да, в пехоту. Мне сказали, что есть на полгода, сержанта получу.
— Общевойсковое, — кивнул тот. — Есть такое училище. Только оно ещё неделю назад закрыло набор. Есть училище что готовит пулемётчиков и миномётчиков. Набор пока не закрыт. Тоже полгода время обучения идёт. Сержанта получишь, как и хотел.
— Хм, — задумался я, в принципе тоже стоящая профессия, так что кивнул, соглашаясь.
Личное дело на призывника Глеба Русина в этом военкомате было, ещё полгода назад завели, так что мне выдали направление в больницу, я прошёл за два дня медкомиссию, с трудом получил везде «годен», и первого октября был направлен в училище. Я не знаю везде такой бардак, или только в армии подобное вполне обычное дело, но на подходе к училищу нас остановили два командира, отобрали восемь человек из девятнадцати, и уже новый сопровождающий, к слову двигались пешком, направились обратно в центр столицы. Оказалось, при бронетанковой академии открыли курсы сержантского состава, готовить решили командиров танков и инженерно-танковых командиров. Ремонтников если проще. Я попал на факультет командиров танков. Я лично в танкисты очень сильно не хотел, у меня, в отличие от Глеба, такой мечты не было. Смертность на начальном этапе войны у них не просто большая, огромная, и шансов, даже с моей удачей, у меня будет мало. Однако никто не спрашивал согласия. Всё в принудительном порядке. Курсы организовались срочно, вот мы под первый набор и попали, всех гребли кто подходил. Абитуриентов набралось больше сотни, по тридцать человек на курсе, всего четыре группы. Не хватало командиров-танкистов, вот и начали готовить.
Делать нечего было, пришлось учиться от и до.
Со Светой я познакомился до призыва. Искал учителя немецкого языка, а та решила репетиторством подзаработать, немецкий Света чуть ли не как родной знала. Мы как-то быстро сошлись, до постели дело дошло уже на третий день, обоих это устраивало, так что я бегал к ней в нередкие увольнительные, мне как отличнику боевой и политической подготовки их часто давали, ну и в самоволки. Ни разу не попался. Немецкий язык в училище был, я на дополнительные курсы обучения этому языку записался. Причём за эти восемь месяцев отлично изучил немецкий. Говорю с сильным акцентом, но уже всё понимаю, пишу и читаю. Я не один такой полиглот, шестеро нас, один вообще монстр, за восемь месяцев изучил и говорит без акцента. Трое в моей группе были, включая полиглота, и мы для лучшего освоения только на немецком между собой общались, действительно помогало развить разговорный навык. Со Светой мы тоже общались только и только на немецком. Та поправляла меня, когда нужно. Глеб изучал английский, пусть плохонько, но знал его, так что я честно в личном деле указал что знаю его, теперь и немецкий, а вот про испанский скрыл. Под конец обучения я решил сменить имя, фамилию и отчество, с этим и подошёл к куратору нашей группы. Мол, хочу сменить, по личным мотивам. В принципе, тот знал причину. Мать Глеба приходила на свидание, нашла как-то где я устроился, хотя никому не говорил об этом. Знакомые Глеба тоже не знали, включая друзей и одноклассников. Так что при выпуске я получил удостоверение на сержанта бронетанковых войск Ростислава Барда. Секретная часть не возражала, в личном деле есть информация о смене данных и ладно. А что, мне мои прошлые ФИО, нравились, да и привык к ним уже. Сложнее было с секретарём комсомольской ячейки в училище. Тот менять не хотел, но два килограмма свежих пряников, что я принёс из самоволки, решили дело в мою пользу. Получил новенькие корочки комсомольца.