Столько необъяснимого было в его пристальном взгляде, что слова замерли у меня на губах.
— Ты сказал, — заметил он, после того как мы некоторое время молча смотрели друг на друга, — что я, разумеется, должен понять. Что же именно я, разумеется, должен понять?
— Что теперь, когда все так изменилось, я отнюдь не стремлюсь возобновить наше давнишнее случайное знакомство. Мне приятно думать, что вы раскаялись и стали другим человеком. Мне приятно выразить вам это. Мне приятно, что вы пришли поблагодарить меня, раз я, по вашему мнению, заслуживаю благодарности. Но, однако ж, дороги у нас с вами разные. Вы промокли, и вид у вас утомленный. Хотите выпить чего-нибудь перед тем, как уйти?
Он уже снова набросил платок себе на шею и стоял, покусывая его конец и не сводя с меня настороженного взгляда.
— Пожалуй, — ответил он, все не сводя с меня взгляда и не выпуская платка изо рта. — Пожалуй, да, спасибо, я выпью перед тем как уйти.
На столике у стены стоял поднос с бутылками и стаканами. Я принес его к камину и спросил моего гостя, что он будет пить. Он молча, почти не глядя, указал на одну из бутылок, и я стал готовить грог. При этом я старался, чтобы рука у меня не дрожала, но оттого, что он все время смотрел на меня, откинувшись в кресле и сжимая в зубах длинный, измятый конец шейного платка, о котором он, как видно, совсем забыл, — совладать с рукой мне было очень трудно. Когда я наконец протянул ему стакан, меня поразило, что глаза у него полны слез.
До сих пор я даже не присаживался, чтобы показать, что жажду поскорее закрыть за ним дверь. Но при виде его смягчившегося лица я смягчился, и мне стало совестно.
— Надеюсь, вы не сочтете мои слова слишком резкими, — сказал я, поспешно наливая грога во второй стакан и придвигая себе стул. — Я не хотел вас обидеть и прошу прощенья, если сделал это невольно. За ваше здоровье, и желаю вам счастья!
Когда я поднес стакан к губам, он бросил удивленный взгляд на конец платка, который упал ему на грудь, чуть только он открыл рот, и протянул мне руку. Я пожал ее, и тогда он выпил, а потом провел рукавом по глазам и по лбу.
— Чем вы занимаетесь? — спросил я его.
— Разводил овец, разводил рогатый скот, еще много чего пробовал, — сказал он, — там, в Новом Свете, за много тысяч миль бурного моря.
— Надеюсь, вы преуспели в жизни?
— Я замечательно преуспел. Были и другие, что вместе со мной уехали и тоже преуспели, но до меня им далеко. Обо мне там слава идет.
— Я рад это слышать.
— Это хорошо, что ты так говоришь, мой милый мальчик.
Не потрудившись задуматься над этими словами и над тем, каким тоном они были произнесены, я обратился к предмету, о котором только что вспомнил.