— А что Соколов? — повторил Воробей. — Абсолютно ничего. Извини, Александр Викторович, но так надо.
Из его протянутой руки опять вырвался огонь и раздался хлопок. Вторая пуля попала в правый бок Гринева, разорвала печень и прошла навылет. Теперь ему стало очень больно, нестерпимо, он застонал. Силы быстро покидали его. Глаза застлала бледно-розовая пелена, ноги стали ватными, земля качнулась, наклонилась и опрокинулась на него всей своей нескончаемой массой.
Воробей сунул за пояс револьвер и подошел к машине. Открыл багажник, достал небольшой кухонный топорик, злобно сверкнувший лунным отражением в холодной нержавеющей стали лезвия, и вернулся к лежащему Гриневу. Опустившись на одно колено перед телом, приложил свою ладонь к его шее. Артерия слабо, но пульсировала, Гринев был еще жив. «Однако живучий», — подумал он, нащупав за поясом рукоятку револьвера. Времени было в обрез. По дороге мимо пока никто не проезжал, но это пока, в любую секунду могли нарисоваться. Это место служило для проезжающих водителей чем-то вроде «отхожего места на обочине». Был тот момент, когда все надежды и чаяния сводились к простому везению. Ведь не убивать же всех зашедших за старую постройку по нужде, и потом, кто-то в это время мог оставаться в салоне автомобиля? И что тогда? Да, времени было в обрез.
Он приставил ствол к груди жертвы в районе сердца и нажал на спуск. Оружие вздернулось в руке, Гринев несколько раз глубоко, жадно вздохнул, вытянутые ноги конвульсивно дернулись, и он затих. Воробей опять приложил руку к его сонной артерии. Все, дело было сделано, первый заместитель генерального директора Александр Викторович Гринев был мертв.
Воробей положил револьвер рядом на землю и взял в руку топорик, посмотрел вокруг себя. Нужно было спешить, он должен был выполнить еще одно неприятное, но важное, как он считал, действие. Пошарил по жухлой прошлогодней траве рукой, рядом темнело, похоже, то, что ему нужно было. Все верно, это был обломок кирпича. Разжав кулак еще теплой ладони Гринева, подсунул кирпич под его большой палец. Примерился и ударил, но не точно — кусочек пальца отлетел в сторону на несколько метров. «Черт», — ругнулся он. Прицелился еще раз и с силой опустил топорик. Теперь он не только отрубил большой палец, но и зацепил указательный.
— Ну вот и все, — пробормотал он. — Теперь порядок. — Сунул револьвер в карман. — Порядок… порядок, — бормотал он, подбирая топорик.
Неожиданно, как нож, ударил яркий луч ксеноновых фар случайного автомобиля, издалека. Иномарка свернула с главной дороги и теперь приближалась. Он бросил топорик на землю и в очередной раз нащупал рукоятку револьвера. В барабане оставалось три патрона.