Девчонка исчезла, будто ее ветром сдуло. Княгиня ушла с гордо поднятой головой и выражением на лице «не больно-то и хотелось». Пилот со штурманом переглянулись и заржали, а Изабелла, не долго думая, плюхнулась в свое кресло и застегнула ремни – уж больно многообещающими были взгляды этой парочки…
Пока шел этот небрежный треп, руки делали свое дело, что называется, на автомате. Щелкали тумблерами, проверяли аппаратуру, а в темных недрах машинного отделения зарокотал, просыпаясь и выходя из холостого режима, главный реактор.
Дальнейшее было просто, как все гениальное. Корабль просто сделал круг вокруг базы. Автопилот с ювелирной точностью выдержал маршрут и высоту, а планетарный двигатель, работая в режиме расфокусировки, оставил под местом пролета выжженную полосу шириной в пару километров… Почва спеклась до состояния стекла, что гарантированно предотвращало любую попытку местной живности приблизиться к базе по этому раскаленному полю в течение ближайших нескольких часов. За это время аварийная группа в комфортных условиях восстановила периметр, так что база вновь укрылась от внешних поползновений. И единственное, о чем Камнеедов жалел, это о необходимости застрять тут еще на сутки – двигатели после работы в режиме дезинфекции пришлось настраивать по новой, да и топливом догружаться. Впрочем, это было мелочью, которую можно перетерпеть.
На борту корвета было тесно. Княгиня заняла каюту Смита, тому пришлось перебраться в капитанскую, на верхнюю полку. Черт знает что, конечно, но не в трюме же селить гостью, а штурман должен жить рядом с рубкой, это аксиома. Так что получился даже не корабль, а какой-то цыганский табор.
Тем не менее космос принял их в свои объятья очень мягко. Даже, можно сказать, ласково. Хорошее предзнаменование. Это, конечно, бред и субъективное ощущение, но опытные, налетавшие не один год космонавты относятся к нему без малейшей усмешки. И вообще, приметам надо верить, это показания приборов стоит проверять.
– Тяжко придется мужику, – задумчиво прокомментировал Камнеедов, глядя, как медленно уменьшается на экране изображение оставленной планеты. Пейзажи ее, что с поверхности, что с орбиты, что сейчас, когда они уже выходили к границам системы, вызывали лишь одно желание – срочно продезинфицировать все, желательно ядерными бомбами. Чай в огромной, пол-литровой кружке приятно грел ладони, и кают-компания сегодня казалась на удивление уютной.
– Драгошу?
– Ну да, – ответил он, удивленно поворачиваясь. Княгиня, расположившись на диване, задумчиво позвякивала ложечкой в своем стакане. Потом без малейшего намека на пренебрежение плебейской кухней взяла эклер, только-только испеченный Кими, с заметным удовольствием его сжевала. Она вообще была очень простая в общении тетка, не скажешь даже, что княгиня.