Из второго «дома на колесах» вышли шестеро. ГОЛДСТЕЙН, РОБЕРТС, КОППЕРФИЛД, ХОУК. Еще у двоих имена на скафандрах указаны не были. Оставаясь внутри оцепления, эти шестеро прошли вперед и присоединились к Беттенби, Вальдесу, Нивену и Ямагути.
Десятка о чем-то посовещалась при помощи внутреннего переговорного устройства. Дженни видела, что губы говоривших шевелятся за плексигласовыми лицевыми панелями, но из укрепленных на груди коробочек не раздавалось ни слова. Отсюда можно было заключить, что они могут общаться как с внешним миром, так и только между собой, и в данный момент они избрали второй вариант.
«Но зачем? – удивилась про себя Дженни. – Им ведь нечего от нас скрывать. Или есть что?»
Генерал Копперфилд, самый высокий из новоприбывших двадцати человек, отделился от стоявшей позади первого грузовика группы, вышел на тротуар и подошел к Брайсу.
Брайс начал наступление первым, не дожидаясь, пока генерал перехватит инициативу:
– Генерал, я требую объяснений! Почему нас держат тут под прицелом?
– Извините, – проговорил генерал. Он повернулся к стоявшим с каменными лицами часовым и скомандовал: – Все в порядке, ребята. Можно не напрягаться. Вольно!
Поскольку за спиной у них были баллоны с воздухом и ранцы систем жизнеобеспечения, солдаты не смогли занять правильную стойку «вольно». Но, как хорошо отлаженная машина, они все одновременно опустили автоматы стволами вниз, расставили ноги ровно на двенадцать дюймов, опустили руки по швам и застыли так, глядя перед собой.
Брайс был прав, говоря Талу, что генерал Копперфилд – жесткий парень. Для Дженни тоже было совершенно очевидно, что проблем с дисциплиной в его подразделении нет.
– Так лучше? – спросил Копперфилд, снова поворачиваясь к Брайсу и улыбаясь ему через щиток шлема.
– Лучше, – ответил Брайс. – Но я все равно требую объяснений.
– Обычные СПД, – сказал Копперфилд. – Стандартные правила действий. Это часть их обычной подготовки. Мы не имеем ничего против вас или ваших людей, шериф. Ведь вы же шериф Хэммонд? Я вас запомнил еще с прошлогодней конференции в Чикаго.
– Да, сэр, я – Хэммонд. Но вы пока еще не дали мне убедительного объяснения. СПД я принять всерьез не могу.
– Не надо повышать голос, шериф. – Облаченной в перчатку рукой Копперфилд похлопал себя по закрепленной на груди коробочке. – Это не только громкоговоритель. Там еще стоит и очень чувствительный микрофон. Видите ли, когда мы отправляемся в местность, которая подверглась химическому или бактериологическому заражению, то исходим из того, что на нас могут накинуться толпы больных и умирающих людей. Но у нас просто нет необходимого оборудования и возможностей, чтобы лечить их или хотя бы только раздавать успокоительные средства. Мы – исследовательская бригада. Мы должны не лечить, а только изучать все патологические формы. Наша задача – максимально полно выявить природу и характер заражения, тогда вслед за нами смогут прийти бригады медиков со всем необходимым, и они займутся теми, кто уцелеет к тому времени. Но умирающим, измученным людям, возможно, трудно будет растолковать, что мы не можем их лечить. Они могут напасть на наши передвижные лаборатории просто от гнева и отчаяния.