Крылья захлопали, и от их звука задрожал, казалось, весь городок. Потом они стали растворяться в центральной колонне, и, по мере того как они переливались в нее, колонна становилась все толще и толще. Голова змеи тоже рассосалась. Оно устало от представления, ему надоело. Передние лапы, трехпалые ноги, зловещие когти тоже втянулись в колонну, и наконец не осталось ничего, кроме бурлящей, переливающейся, темной, крапчатой массы, той самой, что вылезла в самом начале из колодца. Несколько мгновений она постояла в сгущающихся сумерках как живое олицетворение зла, а потом начала вбираться назад в люк и погружаться в канализационную трубу.
Вскоре она скрылась полностью.
Лиза уже больше не кричала. Она лишь плакала и ловила открытым ртом воздух.
Многие из членов группы были потрясены не меньше, чем Лиза. Они обменивались взглядами, но никто не произнес ни слова.
Брайс выглядел так, словно его отдубасили до потери сознания.
Наконец он выговорил:
– Пошли. Надо добраться до гостиницы, пока совсем не стемнело.
* * *
Часового у входа в гостиницу не было.
– Беда, – проговорил Тал.
Брайс кивнул. Он осторожно вошел в двойные двери и тут же чуть не наступил на револьвер. Тот валялся на полу.
В вестибюле никого не было.
– Черт побери, – сказал Фрэнк Отри.
Они обыскали всю гостиницу, комнату за комнатой. В столовой никого не было. В импровизированном общежитии тоже. И на кухне никого.
Не было сделано ни одного выстрела.
Никто не крикнул.
И никто не сумел спастись.
Еще десять полицейских бесследно исчезли.
За стенами гостиницы, на улице, опустилась ночь.
Шестеро оставшихся в живых – Брайс, Тал, Фрэнк, Дженни, Лиза и Сара – стояли у окон в вестибюле гостиницы «На горе». Снаружи, на Скайлайн-роуд, все было тихо и неподвижно; круги света под уличными фонарями резко перемежались с темными пятнами там, где господствовали тени и мрак. Ночное безмолвие словно тихонько тикало, как взведенный часовой механизм бомбы замедленного действия.
Дженни припомнился крытый проезд рядом с булочной Либерманов. В тот раз ей показалось, что там что-то сидело под стропилами крыши, а Лизе – будто что-то притаилось внизу, у стены. Вполне возможно, что обе они были тогда правы. Это способное менять свой облик существо – или по крайней мере какая-то его часть – наверняка и было тогда в проходе, бесшумно перебираясь из-под стропил по стене вниз. А потом, когда Брайс заметил что-то в расположенной внутри проезда решетке водостока, это явно был пробравшийся по трубе темный жгут протоплазмы, который либо следил за ними, либо занимался каким-то своим темным и непостижимым для них делом.