Бесформенная масса, по поверхности которой пробегала мелкая рябь, заполняла уже треть комнаты.
Брайс представил себе, как оно бесшумно и стремительно течет по доисторическим болотам, неотличимое внешне от болотной грязи, как подкрадывается к своим жертвам. Да, справиться с динозаврами ему бы не составило большого труда.
До сих пор Брайс считал, что это существо пощадило его самого и еще нескольких человек только ради того, чтобы оставшиеся в живых заманили в Сноуфилд Флайта. Но теперь он понял, что настоящая причина заключалась вовсе не в этом. Оно вполне могло бы сожрать их всех, а потом сымитировать по телефону их голоса, легко обмануть Флайта и убедить его приехать. Оно пощадило их по какой-то иной причине. Вполне возможно, только для того, чтобы потом убивать их поодиночке у Флайта перед глазами, дабы ученый увидел и понял, как именно оно живет и действует.
О господи!
Гора протоплазмы возвышалась над ними, дрожа, как желатин, и странно пульсируя, словно под поверхностью у нее бились не меньше десятка сердец, и каждое в своем ритме.
Дрожащим голосом – Брайс подумал, что, если бы он сейчас заговорил, его собственный голос оказался бы, наверное, не лучше, – Сара Ямагути проговорила:
– Хорошо бы каким-нибудь образом заполучить образец этих тканей. Я бы что угодно отдала за возможность взглянуть на них под микроскопом… увидеть их клеточное строение. Быть может, тогда мы нащупали бы какое-нибудь слабое место… нашли бы способ иметь с ним дело, а может быть, даже и победить его.
– Я бы очень хотел заняться его исследованием… – сказал Флайт, – …просто чтобы разобраться… чтобы узнать…
Из центральной части бесформенной массы вырвался новый протуберанец тканей и стал принимать форму человека. Брайс с ужасом и смятением увидел вдруг, как прямо перед его глазами возникают очертания Горди Брогэна. Фантом не успел еще до конца материализоваться, тело имело только смутные очертания, а лицо не сложилось во всех деталях, но на нем вдруг открылся рот, и подобие Горди Брогэна заговорило, хотя и не голосом своего прообраза. Раздавшийся голос принадлежал Стю Уорглу, что придавало всей сцене еще большую фантасмагоричность и привело всех в замешательство.
– Идите в лабораторию, – проговорил фантом полусформировавшимся ртом, но совершенно ясно и отчетливо. – Я покажу вам все, что вы захотите увидеть, доктор Флайт. Вы мой Матфей. Мой Лука. Идите в лабораторию. Идите в лабораторию!
Незаконченное подобие Горди Брогэна растаяло быстро и бесследно, словно оно было из дыма.
Узловатый кусок плоти величиной с человека влился назад, в общую массу, из которой он выплеснулся перед этим.