Девушка медленно покачала головой, глядя в одну точку. Странно, что она вообще услышала вопрос, она как будто в транс ушла.
— А если и имеются такие люди, — влез Смирнов, — вы вряд ли располагаете данными сведениями, верно?
Нет, этот человек совершенно не понимает значение шиканий… Или понимает, но ему все равно?
Внезапно Алина встрепенулась и посмотрела прямо в глаза недоброжелательно настроенному Смирнову.
— У друзей можете спросить. С которыми Витенька гулял.
— Отлично! — обрадовался майор и достал блокнот, надеясь, очевидно, разжиться какой-то полезной информацией. — Имена, фамилии, адреса.
— Я… Не знаю… Одного мальчика вроде зовут Костя.
— Вроде?!
— Ну… По крайней мере, они дружили в первом классе, а сейчас уже не знаю, Витя во втором. У детей так быстро все меняется…
Майор с громким вздохом убрал блокнот, решительно поднялся и открыл широкие дубовые двери дворца, мол, милости прошу на выход, коли вы настолько бесполезны. Нет, ну как он смеет? Это не его дворец все-таки, а мой…
Ну то есть… Мое рабочее место, а не его — вот так правильнее. И только я имею право выгонять отсюда незваных гостей.
Алина, однако, не сопротивлялась. Молча поднялась, понуро повесив голову, и поплелась к выходу.
— Постойте!
Она обернулась на меня.
— А вы для чего заходили-то? Вам ключ нужен?
Фотограф покачала головой. Потом прижала руку ко лбу и провела по челке в каком-то странном жесте, демонстрирующем то ли отчаяние, то ли недовольство собой.
— Нет, я просто… Меня не пустили к моему мальчику, его погрузили в эту… машину… труповозку и забрали от меня… И я почему-то не смогла пойти домой. Я даже не знаю… Ноги сами свернули ко дворцу.
Я все это время, пока она говорила, с прямо-таки журналистским терпением кивала головой, чувствуя некую вину за то, что задала свой неуместный вопрос.
Наконец она ушла.
* * *
Шло время. Толя пытался меня развлекать, но ничего не получалось: мои мысли были прикованы к ребенку.
— Слушай, Ань, показать тебе что-то интересное? Я сегодня со всем своим арсеналом! — хвастался он, выкладывая на мой письменной стол попеременно магнитометр, генератор случайных чисел, тепловизор и биорамки. Разумеется, я не являюсь специалистом в этой сфере, так что терминов я не знала, Толик сам называл каждый новый выуженный им на свет, проникающий сквозь высокие окна, предмет. Впрочем, с магнитометром я познакомилась еще вчера.
Я молча взяла биорамку и повертела ее в задумчивости. Я мысленно рассуждала о том, для чего рожать детей, если потом совершенно ими не заниматься. Зато можно сказать себе, я, мол, выполнила свое женское предназначение, так? И перед соседями не стыдно, правда? Ведь если тебе, положим, за тридцать, а детей нет, то это непорядок, «больная, видать, не может» и все такое. А когда есть хоть один ребенок, общественность не привяжется. Только стоит ли общественное мнение загубленной жизни?