— Показывал ему свои владения? — Спросил Сварог, отсмеявшись. Перед нами из ниоткуда возник стол с явствами и три кресла, в которые тут же и уселись боги. Я предпочёл любоваться видом с террасы, в пол уха слушая беседу Владык.
— Нет, только в Кривде побывали.
— И как ему это пекло? Как держался?
— Ты шутишь, брат? Если бы Руслан не был охотником, да я не держал щит, у меня уже не было бы ученика. Знаешь же, что живым там не место.
— Хм, мне кажется ты забыл, что он уже не простой смертный. Да и родство с Хаосом должно как-то влиять, как считаешь?
— Брат, вот появится у тебя ученик, его и испытывай, — в голосе Чернобога прозвучала лёгкая насмешка, — у меня сейчас другие цели, нежели проверять Руслана на прочность.
— Верно говоришь, брат. Потом расскажешь, как его примет твой мир? Мне кажется, он будет сильно удивлён! — Боги рассмеялись, а затем меня плавно поглотило привычное ничто. Я уже привык находиться в состоянии, когда единственное, что могу, это осознавать себя.
Безвременье вновь вынесло в реальность. Это место сильно отличалось от всего, виденного мною раньше. Перед моими ногами было лесное озеро. Деревья, так похожие на ивы, окружали его плотным кольцом, опуская свои ветви до самой воды. Множество ярких светлячков сновали по этим ветвям, освещая лесной сумрак и отражаясь в поверхности озера. И тишина, невероятная, оглушающая. Ни один звук не потревожил красоту, представшую перед моими глазами, хотя все вокруг двигалось, начиная светлячками, и заканчивая русалками, которые резвились в прозрачной воде озера.
— Красиво, правда? — Прозвучал голос Учителя. Вернее, голос прозвучал у меня в голове, тишина не была нарушена.
— Завораживает, — так же мысленно ответил Чернобогу и, подумав, добавил, — и умиротворяет!
— Так и должно быть, ученик. После смерти большинство душ заслуживают покой, которым их и награждает Навь. Здесь можно погрузиться в воспоминания, или отдаться на волю мыслей, которые успокоят душу. Но, есть и другая сторона мира умерших!
Миг, и я осознал себя, стоящего на краю обрыва. Далеко внизу слышались крики боли, едва разборчивые мольбы о помощи, изредка нарушаемые злобными, яростными возгласами. Там, на самом дне обрыва, кипело огненное озеро. В багровых отсветах по берегам его копошились фигуры, пытаясь выбраться из пламени. Стены, окружающие кратер, были слишком крутыми, чтобы по ним можно было выбраться, но все же фигурки старались это сделать. Взбираясь по головам друг друга, цепляясь за трещины, они целеустремлённо ползли вверх. Только отсюда, с края обрыва, было видно, что ни один не смог забраться достаточно высоко. Иногда какой-нибудь несчастный, поднявшийся на несколько саженей вверх, терял силы и, громко крича от ярости и ужаса, падал вниз, прямо в пылающее озеро.