Как и во всей гуманистической мысли и во всем искусстве Эпохи Возрождения - той ступени развития европейского общества, которая отмечена влиянием античности-в "Похвале Глупости" встречаются и органически сливаются две традиции, - и это видно уже в самом названии книги.
С одной стороны, сатира написана в форме "похвального слова", которую культивировали античные писатели. Гуманисты возродили эту форму и находили ей довольно разнообразное применение. Иногда их толкала к этому зависимость от меценатов, и сам Эразм не без отвращения, как он признается, написал в 1504 г. такой панегирик Филиппу Красивому, отцу будущего императора Карла V. В то же время, еще в древности искусственность этих льстивых упражнений риторики - "нарумяненной девки", как называл ее Лукиан, - породила жанр пародийного похвального слова, образец которого оставил нам, например, тот же Лукиан ("Похвальное слово мухе"). К жанру иронического панегирика (наподобие известной в свое время "Похвалы Подагре" нюрнбергского друга Эразма В. Пиркгеймера) внешне примыкает и "Похвальное слово Глупости".
Но гораздо более существенно влияние Лукиана на универсально критический дух этого произведения. Лукиан был самым любимым писателем гуманистов, и Эразм, его почитатель, переводчик и издатель, не случайно заслужил у современников репутацию нового Лукиаиа, что означало для одних остроумного врага предрассудков, для других - опасного безбожника. Эта слава закрепилась за ним после опубликования "Похвального слова".
С другой стороны, тема Глупости, царящей над миром,- не случайный предмет восхваления, как обычно бывает в шуточных панегириках. Сквозной линией проходит эта тема через поэзию, искусство и народный театр XV-XVI века. Любимое Зрелище позднесредневекового и ренессансного города - это карнавальные "шествия дураков", "беззаботных ребят" во главе с Князем Дураков, Папой-Дураком и Дурацкой Матерью, процессии ряженых, изображавших Государство, Церковь, Науку, Правосудие, Семью. Девиз этих игр - "Число глупцов неисчислимо". Во французских "соти" ("дурачествах"), голландских фарсах или немецких "фастнахтшпилях" (масленичных играх) царила богиня Глупость: глупец и его собрат шарлатан представляли, в различных обличиях, все разнообразие жизненных положений и состояний. Весь мир "ломал дурака". Эта же тема проходит и через литературу. В 1494 году вышла поэма "Корабль Дураков" немецкого писателя Себастьяна Брандта - замечательная сатира, имевшая громадный успех и переведенная на ряд языков (в латинском переводе 1505 г. за 4 года до создания "Похвального слова Глупости" ее мог читать Эразм). Эта коллекция свыше ста видов глупости своей энциклопедической формой напоминает произведение Эразма. Но сатира Брандта - еще полусредневековое, чисто дидактическое произведение. Намного ближе к "Похвальному слову" тон свободной от морализации жизнерадостной народной книги "Тиль Эйленшпигель" (1500). Ее герой под видом дурачка, буквально исполняющего все, что ему говорят, проходит через все сословия, через все социальные круги, насмехаясь над всеми слоями современного общества. Эта книга уже знаменует рождение нового мира. Мнимая глупость Тиля Эйленшпигеля только обнажает Глупость, царящую над жизнью, - патриархальную ограниченность и отсталость сословного и цехового строя. Узкие рамки этой жизни стали тесны для лукавого и жизнерадостного героя народной книги.