Мариночке обычно «выпадала честь» отбиваться от всяких маньяков и просто слишком мнительных людей, которые осаждали наш офис в надежде на то, что мы найдем и пропавшего котенка, и отгоним духов почивших предков, и еще что-нибудь подобное сделаем…
Настроение после вчерашнего у меня ничуть не улучшилось: всю ночь мне снились кошмары с электрошоком на фоне физиономии Оксаночки Рощиной. Чтобы хоть немного поднять жизненный тонус, я выпила сладкий кофе с шоколадкой, который незамедлительно свою функцию выполнил.
— Не спишь? — услышала я в трубке подозрительно жизнерадостный голос Виктора. — У нас гости, приезжай скорее.
— Какие гости? — удивилась я.
— Из милиции. Данильченко. На этот раз я понимала, что говорить много по телефону да еще в присутствии посторонних фотограф просто не мог. Но и мучиться от неизвестности тоже долго не могла, поэтому тут же начала собираться на работу. «Этого только для полного счастья нам и не хватало», — обреченно подумала я, стараясь добраться до редакции как можно скорее, по минимуму нарушив правила дорожного движения. Обычно с половины восьмого на улицах Тарасова начинают образовываться «пробки», так что лавировать между машинами становится все труднее с каждой минутой. Впрочем, меня это даже не раздражало — неприятности, происходящие изо дня в день, вскорости начинаешь воспринимать как данность.
Подстегивало и звало вперед только сознание того, что Виктору сейчас приходится еще хуже и он один отвечает на все вопросы следователя. И я мало в чем ошиблась, как оказалось впоследствии.
— Сергей Анатольевич, доброе утро, — улыбнулась я, стараясь произвести на уже знакомого майора милиции впечатление полнейшего счастья, переполнявшего меня. — Чем обязаны?
— Ольга Юрьевна, я по тому же вопросу, — крякнул следователь, не ожидавший от меня такой любезности с утра пораньше. — Как вы уже знаете, нас очень интересует все связанное с депутатом Владимирцевым. Еще мне бы хотелось выяснить, что делал ваш сотрудник у него в ванной комнате и что там нашел.
— Ничего особенного, — ответила я с наивным выражением лица, на которое только была способна. — Мы же в прошлый раз показывали вам фотографии, которые он сделал. Кроме того, черные волосы на краю раковины вы и сами обнаружили.
Данильченко крякнул что-то неопределенное, но ничего не сказал. Видимо, до него самого дошло, что до сих пор мы ничего не скрывали от правосудия. Однако по вечной привычке всех людей, не справляющихся с ситуацией, следователь попытался переложить все свои проблемы и особенно ответственность за неудачи на кого-то другого. И этим кем-то оказалась я — сейчас я почти физически чувствовала, как на мои плечи постепенно сваливается вся вина за простой в расследовании.