Мысль прервалась столь же внезапно, сколь и появилось стремительно приближающееся дно бездны. На долю секунды дворянин даже обрадовался тому, что полет наконец закончится, но практически мгновенно настигло и понимание того, как именно он закончится.
— Можно ли умереть после смерти? — Задался вопросом маг, наблюдая за стремительно приближающимися очертаниями большого сферического объекта, слабо светящегося бледно-зеленым.
Удар огромной силы выбил воздух из легких, а жуткий треск, сопровождавший соприкосновение сферы с телом — был воспринят Дорасилом не иначе, как звук ломания собственных костей. Сфера, в свою очередь, не выдержала удара и раскололась на части, окуная мага в жидкое и вязкое содержимое, тут же начавшее выплескиваться сквозь расширяющиеся разломы наружу. Глаза, уши, нос и даже рот были забиты неизвестной субстанцией, имевшей неимоверно мерзкий вкус и грозившей заполнить собой органы дыхания. Лишь неимоверным трудом, поборов желание сделать вдох, мужчине удалось взять себя в руки и с силой оттолкнуться от дна к едва различимому просвету, ломая при этом остатки сферы.
— Мерзость… Мерзкая нечистотная мерзость! — Взревел маг, отплевываясь и судорожно пытаясь подняться и отползти подальше от огромной лужи, в которой он оказался.
— Хс-хс-хс-хс! — Раздался звук, похожий на чей-то смех.
Резко повернув голову, Дорасил с нескрываемым испугом уставился на довольно крупное насекомое, бывшее ему по колено ростом.
— Прочь, богомерзкое создание! — Чудом нащупав что-то твердое под рукой, он постарался отмахнуться от неизвестного существа, с удивлением опознавая в своей руке бедренную кость.
— Хс-хс-хс! Сосыща! — Существо, усмехнувшись, шустро засеменило лапками удаляясь от места неожиданного приземления.
— От соссыщи слышу! — Выкрикнул дворянин, устало опускаясь на колени. — Где я?
Место, в которое он попал, очень напоминало дно гигантского колодца и производило неизгладимое впечатление. Свет не пробирался сюда сверху, но излучался странными, болезненного вида, грибами. Слабое сияние голубоватого и зеленого цвета было намного тускнее солнечного, создавая лишь жалкое подобие сумерек, но и его хватало с лихвой для приведения человека в ужас.
Тут и там «почва», если её можно было так назвать, была усеяна явно человеческими костями, давно пожелтевшими и истлевшими от времени. Тысячи самых отвратных насекомых, образуя огромные стаи, пробегали и пролетали мимо, словно живой клубок и единый организм. Несмотря на то, что Дорасил был словно бы для них не интересен, в его мозгу ярко отпечаталась картина пожирания заживо какой-то изувеченной зверюги, имевшей неосторожность встать на пути следования стаи. То и дело, среди костей, попадались маленькие и пухлые грибы, выбрасывавшие в воздух нечто похожее на рвоту, едва лишь стоило их коснуться. Все это дополнялось запахом гниющей рыбы, затуманивающем рассудок.