А дабы дело не стояло,
Ему согласен был помочь Машук.
Известный мастер и ученый,
Что имя смог себе создать,
За плату принял паренька,
Чтоб мага из него поднатаскать.
И вновь минула пара лет.
Парнишке стукнуло шестнадцать.
Воздев на шею амулет,
Отправился он вновь с Фионой повидаться.
А девушка, что до того была прекрасна,
Уже цвела подобно алой розе.
И средь подружек выделялась,
Что было взгляд не оторвать.
Ты вновь пришел, неугомонный.
Увидев Франца, молвит чаровница.
Я вижу, ты не только силой наделен.
Но мало этого, чтобы меня добиться.
Ты можешь быль силен, умен.
Но толку мне с тобой возиться?
Ведь властью ты не наделен.
А я хочу на бал в столицу!
И хоть сама я дочь купца,
Но все ж себе я знаю цену.
И ни за что не прогадаю,
Не выберу я безызвестного глупца.
И снова парень был разбит.
Пол жизни цели посвятивши,
Он был отвергнут и забыт,
Ведь власть и он — то разные стихии.
Придя домой Франц сел за книги,
Намереваясь силой взять,
То, что придворные собаки,
Ему б не захотели отдавать.
Но нет, усвоивши урок,
Не собирался потакать он снова в малом.
Решивши взять сполна от мира,
Да так, чтоб мир перед ногами суженой сложить.
Минули годы незаметно.
И парень возведя алтарь,
Приносит в жертву всю деревню,
Дабы призвать войска инферно.
И зародилась в землях пламя,
Что пожирало города,
А Франц с усмешкой вел войска,
Дабы дворец обрушить и присвоить власть.
И не сыскалось силы равной,
Способной паренька остановить.
Ведь силой наделен был он не малой,
А разумом и вовсе стены мог крошить.
Когда страна та на колени встала,
Потребовал у них тиран кровавый,
Чтобы Фиону, в качестве невесты,
Те привели ему в багровы залы.
Но стоило девице преступить порог,
Как Франц, глазам своим не веря,
Увидел там, где нет его, подвох.
И от того от злобы тлея,
Устроил всем переполох.
Как смеют жалкие людишки,
Шутить такие мерзки шутки?!
Ведь он потребовал Богиню!
А те втащили проститутку.
И невдомек то было Францу,
Что жизнь девицы обернулась адом,
Как только та пришла в столицу,
То начала работать задом.
Творили страшное в застенках,
Во внешне привлекательных домах.
Ведь власть меняет человека,
Рискуя утопить того в грехах.
Когда же парня разум понял,
Что нет обмана средь пришедших,
А на него из балахона,
Взирает страшная Фиона…
Отныне нет страны далекой,
Хотя минули сотни лет.
Людей там просто не осталось,
Ведь мы для демонов обед.
В помещении воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в очаге. Насир сидел с крайне задумчивым видом, подперев подбородок руками, тогда как Жуйрик откровенно лыбился, опять.
«Курлык! Курлык!»
— Довольно поучительная история… — Произнес Насир отстраненным голосом, продолжая смотреть в одну точку перед собой расфокусированным взглядом.