– Господа, что происходит?! – отвлёк меня от мыслей Батаревич.
Я посмотрел в ту сторону, куда был направлен взгляд полицмейстера, и увидел, как у складских магазинов на Артиллерийской улице выстраиваются в одну линию восемь четырёхфунтовок, и с той же стороны к окопам в рассыпном строю устремилось не меньше роты стрелков. А между домами Поповской улицы показалась ещё одна ротная колонна бойцов, выдвигающаяся к набережной. Несколько минут и все восемь орудий одновременно рявкнули, а через несколько мгновений над китайским берегом в воздухе хлопнули разрывы шрапнели. Небольшая пауза и снова дружный залп орудий, и новые разрывы шрапнели.
– Что происходит?! – ещё раз спросил глава городской полиции.
– Думаю, Его превосходительство, генерал-майор Александров, решил имитировать подготовку к переправе на противоположный берег от Благовещенска, чтобы отвлечь внимание от действий боевой части нашего отряда, – ответил полковник Волковинский. – Или случилось, что-то такое, о чём мы не знаем.
Подтверждая слова полковника, сверху реки раздался гудок парохода, и вскоре из-за изгиба реки появилась «Селенга», шедшая теперь вниз по фарватеру сквозь свинцовый дождь и фонтаны воды от разрывов бомб и гранат. Канонада и ружейный обстрел с обеих сторон вновь усилился. Вскоре наши артиллеристы из-за плотного обстрела китайцев, были вынуждены отвезти свои орудия на тюремную гору, откуда был лучше вид на вражеский берег, а также было сложено для просушки большое количество брёвен, из которых быстро возвели укрытия для пушечных расчётов. Буквально, через полчаса наши пушки вновь открыли огонь, чередуя шрапнель и гранаты. Стрелки, заполнившие окопы, также вели интенсивный огонь по противоположному берегу.
Пароход между тем прошел мимо набережной и скрылся в устье Зеи. Стрельба вновь стихла. Лишь периодически раздавались залпы батарей с тюремной горы. Остальные орудия и с той, и с нашей стороны молчали. Ружейная стрельба также смолкла.
– Господин полковник, разрешите, я схожу до резиденции губернатора и узнаю последние новости? – обратился я к Волковинскому, рассматривавшего китайский берег через бинокль.
– Ох, Тимофей Васильевич, сходите, друг мой. Непременно сходите. А то скоро полдень, а мы даже не знаем, что там с переправой?! Как дела у Деана Ивановича обстоят?! – быстро проговорил Батаревич.
– Вы правы, Леонид Феофилактович, по разработанному плану подразделения боевой части под командованием генерала Суботича уже должны были занимать Сахалян, а как мы видим, никакого движения нет. Это начинает меня беспокоить, – полковник развернулся ко мне. – Поэтому сходите, Тимофей Васильевич. А то неизвестность, как говорил Дюма-отец устами своего героя графа Монте-Кристо: «хуже всех казней в мире». И не задерживайтесь с новостями.