Детские истории взрослого человека (Пасков) - страница 2

Последние годы жизни Пасков провел в Берне: в 2006 году он был назначен советником по культуре в болгарском посольстве в Швейцарии.

16 апреля 2009 года, после тяжелой болезни, Виктор Пасков скончался.

НЕЗРЕЛЫЕ УБИЙСТВА

Перевод Антонины Тверицкой

ПОВЕСТЬ, КОТОРАЯ ШОКИРУЕТ

Повесть «Незрелые убийства» — одна из аллегорических книг-загадок Виктора Паскова и настоящее испытание для публики, приученной к «легко перевариваемым» текстам. Есть ли ключ к этой мрачной фантазии, в которой реальность условна, а герой показан со стороны, словно неведомая монада? Пятилетний Александр полон непонятной решимости убить черепаху по кличке Гого, учительницу музыки, графа Дракулу, сказочного принца и в конце концов самого себя. Родители пытаются вернуть мальчика-бунтаря к реальности и ждут от него за это благодарности — ведь всё, что они делают, — для его блага. Вот только герой Паскова не хочет им быть благодарным.

«Незрелые убийства» — повесть, которая шокирует. При этом Пасков мастерски варьирует в ней темы ужасного и уродливого, умело включает метаповествование — в действии появляется писатель Виктор Пасков и уже тридцатилетний Александр, — демонстрируя блестящую технику, которую можно определить как постмодернистскую, если это определение сейчас хоть что-то значит.

Бойко Пенчев.

Из статьи «Царь Виктор»

В НАЧАЛЕ БЫЛ ЭПИЛОГ

— Черный юмор, — сказал редактор, задумчиво глядя на рукопись, которую он только что прочел. — А впрочем, почему бы и нет?


Сердце Автора затрепетало в радостном предчувствии.


Редактор выдвинул нижний ящик стола и достал оттуда лук и стрелу, с тоской думая, что за двадцать лет никто не удосужился снабдить его новым инвентарем. «Хоть бы “вальтер” дали, — вздохнул он про себя, натягивая тетиву, — хоть один несчастный “вальтер”, пусть с шестью патронами!» Стрела вошла Автору прямо в сердце, но даже это не доставило редактору удовольствия. Сплошная рутина.

Автор упал лицом на стол. Из иронично изогнутого уголка рта потекла кровь. Она повторила линии морщинок, характерных для человека с чувством юмора, и закапала на рукопись.


Перед смертью Автору пришла в голову отличная метафора: пронзенный голубь его сердца.

За мгновенье до смерти его затуманенный взгляд упал на первую страницу рукописи, и он с ужасом увидел, как кровь залила его имя так, что его уже невозможно прочесть. Умирая, Автор попытался громко назвать свое имя редактору, но сил хватило лишь на невнятный шепот.

А вы покажите мне смертельно раненого автора, который еще может прокричать свое имя. Невнятно прошептать — вот все, на что они способны, и то в лучшем случае.