Позвали хозяйку, и я ей очень понравилась — за сексуальность. Людям свойственно путать сексуальность с артистизмом и принимать одно за другое. Я и сама вечно попадаюсь на эту удочку, а потом переживаю, что это у меня если и бывают любовники, то все какие-то неудачные — больше похожи на надписи на заборе, чем на «Кама Сутру»…
В ОБЩЕМ, ВОРОНА РЕЙВИН РЕШИЛА, ЧТО Я — НЕВЕРОЯТНО СЕКСУАЛЬНАЯ И ВЗЯЛА МЕНЯ НА РАБОТУ.
Наталья — энтузиаст этой профессии, решила меня всему обучать.
Во-первых, чтобы освоить азы, я стала ходить в бесплатный садо-мазный клуб по интересам, в «Ойленшпигель». Они собирались раз в неделю в маленьком театрике на Ист-сайд. Там в отличие от игрушечной «Пандоры» — все всерьез.
Настоящие доминаторы и доминиктрисы — настоящие жервы-рабы. Я ходила на их заседания и смотрела «сессии», их показывали прямо на сцене — обмен опытом — все это было похоже на пьесу Ионеско, помните, у него есть садо-мазная пьеса про учителя и ученицу?
Привел меня туда Сашка Троепольский — еще одна живая легенда русского Нью-Йорка.
Он — киевский еврей, ростом метра два с полтиной, огромные полуседые усы — весь вышел из Параджанова и «Белой птицы с черной отметиной».
Он в Нью-Йорке давно и этакий «Нью-Йорк Ньюйоркыч» — и художник — концептуалист, и антикварщик, и вот -доминатор.
У него в пору нашей дружбы был роскошный лофт в Вильямсбурге — это хасидский район — ближний Бруклин — там живет много художников победнее, как и в моем Джерси-Сити.
В этом лофте у Сашки был собственный «данджен» (подземелье) и всякие удивительно редкие орудия пыток: очень меня впечатлил «сжиматель соска», сделанный из старинного фотообъектива. Сашка два раза с интервалом в пять лет делал мне предложение — внутри этого суперсовременного Нью-йоркского пижона жил местечковый еврей — сын киевского антикварщика и приходя в мой дом, он видел уютную еврейскую женщину с уютной дочкой — «из образованных», из петербургских — то есть ступень вверх.
Я познакомила Сашку с Натальей, и они потом долго дружили — доминатор с доминаторшей. Над моим доминиктричеством он смеялся, так как отлично знал, что в койке я люблю быть жертвой и только жертвой — так часто бывает у сильных личностей — в сексе они хотят отдыхать от своей силы. Он говорил:
— Ты — жертва КЛАССИЧЕСКАЯ, посмотрите на этот сладкий подбородочек, на эту припухлую щитовидку — она создана для удушения и перерезания горла…
Никто его не боялся. Сашка был человек добрейший. А слово «был» — уже почти уместно, потому что — ГЕРОИН.
Быстро, меньше чем за год героин «съел» его до почти скелетной худобы. Нет больше лофта. Да в общем, — нет больше Сашки. Худой нервный человек живет у злобноватой американской уродки-гелфренд. Бывшая гелфренд — взяла его. Старая баба — которая когда — то тусовалась с Энди Уорхоллом и трахалась с Джимми Хендриксом — Сашке она досталась уже совсем вышедшей в тираж, но зато не бросила его, когда он все потерял и себя в том числе. Денег она ему не дает, но кормит пока и держит в доме под крышей. Сама же и подсадила, небось, как Дункан Есенина на выпивку. А что делать — когда СТРЕЗВА — НЕ ЛОЖИТЬСЯ? ПЕРВЫЕ ПАРУ РАЗ — ЛЕГ, А ПОТОМ — НИ В КАКУЮ.