— Ты чувствуешь истощение. Видишь ли, маги пользуются не только своей личной силой, но и силой, разлитой в мире. Сейчас эта сила заражена, пользоваться ей нельзя. Вам ведь даже не показали, как это делается, не так ли? Все правильно. Если вы будете обращаться к этой силе, вы заболеете и можете погибнуть, как и другие маги. Так что тебе пока придется обходиться только своей личной силой. Ее еще немного, но со временем она будет расти.
— Если я выживу, — зло усмехнулся паренек.
— Выживешь, Ник. Ты выносливей, чем ты думаешь.
— Почему ты так считаешь?
— Ну… Тебя же выбрали для выполнения этого задания. Значит, ты справишься и останешься в живых.
Он отвернулся, задумался. Я чувствовал себя таким взрослым, мудрым… и немного Хельгой.
— Можно еще вопрос? А то, что происходит сейчас, это везде так?
— Во всем мире, ты имеешь в виду? Нет, только здесь. Это особое место, Ник. Оно называется рубеж.
— То есть, если бы я родился не здесь, я бы не смог стать магом?
— Кто знает… Вообще-то, магами не становятся, ими рождаются. Но можно прожить всю свою жизнь и так и не узнать, кто ты, если поблизости не окажется человека, способного открыть тебе твою истинную природу…
Я говорил механически. Странная, смелая мысль закралась в мою голову. Я держал ее на расстоянии, не позволяя захватить все сознание, и думал осторожно, боясь ее спугнуть.
— Ник, скажи, сколько вас, новеньких темных?
— Со мной было человек десять. Девчонки и пацаны. Но это не все, наверное.
Я кивнул. Мозг работал в лихорадочном темпе.
— Рик, что мне делать? Я, кажется, больше не могу.
— Ты действительно больше не можешь. Ты израсходовал практически весь запас собственной силы. Может быть, ты уничтожишь еще одно или два из тех существ, а потом сляжешь. Чтобы восстановиться, не прибегая к поглощению силы извне, даже взрослым магам требуется несколько дней. Ты справишься хорошо если за неделю.
— Так что мне делать?
— Знаешь, что? Иди-ка ты домой. Экономь силы. У тебя ведь есть родители, которые будут беспокоиться, если с тобой что-то случиться?
Он долго молчал, прежде чем ответить. А потом все-таки сказал:
— У меня никого нет. Я сирота.
Ах, точно, он же сказал — «к нам в корпус»… Он из интерната. Как я, болван, сразу не догадался?
— Прости.
— Ничего, — сделав усилие над собой, он улыбнулся, поднялся. — Я правда пойду. Ведь если я хотя бы немного восстановлю силы, я снова смогу быть полезным, правда?
Я кивнул. Мне хотелось сказать ему, что дело не только в пользе и вообще не в ней, но я промолчал. Просто проводил взглядом его шатко удаляющуюся фигурку. Я постарался запомнить его. Я решил, что обязательно разыщу этого мальчишку, как только все эти наши проблемы закончатся… А они закончатся. Я приложу к этому все усилия.