А то, представляешь, говорит, носки я твои стирать не буду… Будем каждый раз новые покупать. Миллионерша хренова. А зачем жена, если носки не стирает?
— Ты ее круче, круче держи. А то бабе волю дай…
На следующий день Робер Понже, облачившись в костюм охранника, мог относительно свободно расхаживать по замку и без проблем наблюдать за объектом.
Они пешком поднимались в гору, и Дюбуа держал се за руку как маленькую девочку, то и дело заботливо спрашивая, не трудно ли ей идти. Она счастливо и радостно мотала головой. Ей нравилась эта игра, пусть бы она и закончилась потом разочарованием. Почему она должна думать об этом заранее? — Сейчас ей было очень хорошо рядом с этим человеком.
Они, наконец, поднялись и подошли к воротам. Но Жан не стал звонить в звонок — блестящий и вполне современный, с переговорным устройством под ним — а потащил Жаклин в сторону вдоль стены.
— Я хочу показать вам один секрет. На случай, если вы захотите проникнуть в замок незамеченной.
Жаклин остановилась от удивления.
— Но я не собираюсь проникать в замок незамеченной. С какой стати?
— Ну может быть, вы захотите прийти слишком рано или, наоборот, слишком поздно. Тогда ворота ни за что не откроют — у нас здесь есть определенные правила.
Отчего же… я готова соблюдать правила…
— Пойдемте… Неужели вам не интересно? Или вы боитесь, что я вас сейчас затащу куда-нибудь в кусты?
— И этого боюсь, — призналась Жаклин, — но мне интересно. Пойдемте.
Они прошли, вдоль стены и ступили на узенькую тропинку, заканчивающуюся крутым спуском.
— Будьте осторожны, — сказал Дюбуа. — У вас голова не кружится на высоте?
— Нет, — ответила Жаклин севшим голосом. Ей стало как-то не по себе.
— Ну, правильно. Вы любите открытые пространства. Я помню. А все-таки вы боитесь. Нет?
— Да. Вы всегда так развлекаетесь с… пациентами?
— Иначе скучно, — просто ответил Дюбуа. — А этим лазом я сам часто пользуюсь. Когда не хочу навлечь гнев Мадам на свою голову.
С этой стороны стены замка не выглядели ухоженными. Камни кое-где рассыпались, а в одном месте и вовсе была дыра, правда, загороженная досками.
— Вот это и есть моя гордость. Вы не поверите, сам кувалдой долбил, — Дюбуа отодвинул доски и сделал приглашающий жест.
— Конечно, не поверю, — пробормотала Жаклин, протискиваясь в дыру.
Дюбуа пролез следом и поставил доски на место.
Жаклин отряхнула брюки и сердито на него посмотрела. Но сердиться, глядя на его сияющее лицо, было невозможно.
— Обожаю все, что связано с детством, — проговорил он. — Здорово, когда можешь позволить себе детские поступки и не стыдиться этого.