— Вот если бы он был мужем Наташи, другое дело.
— Шутите, доктор, а нам не до шуток.
— Это вы, моя милая, шутите, — строго возразил Фёдор Иванович. — Вам сколько лет? Побольше тридцати, моя ровесница, а парню еле за двадцать перевалило. Вот и подумайте — всякий ли поверит вашей басенке. А Наташа…
— Она ещё девочка, в институт нынче поступать хотела, — живо перебила хозяйка.
— Вот и хорошо, назовётся женой, меньше подозрений будет.
Женщины испуганно смотрели на доктора.
— А разве есть-какие-то подозрения? — шёпотом спросила старшая.
— Как вам сказать…
— Прямо говорите.
— Обычно мне положено разгадывать болезни, и вот по его ожогам не трудно догадаться, что обгорел он не в сарае, а скорей всего с бензином дело было связано.
— А мы совсем не подумали об этом. Что же делать?
— Нужно придумать что-то другое, чтобы комар носа не подточил…
Хозяйка немного помолчала, потом решительно начала:
— Товарищ доктор, мы верим вам, верим, Фёдор Иванович, иначе не пошли бы к вам. Посоветуйте, что делать? Он совсем не муж мне, а лётчик, наш советский лётчик Сергей Дмитриевич Казаков. Его сбили. Самолёт загорелся. Мы всё видели, мы нашли его в лесу, а ночью сюда принесли. Мы сперва сами лечили, а ему всё хуже и хуже, — откровенно рассказывала она, с надеждой глядя в глаза врачу.
— О нём кто-нибудь из соседей знает?
— Нет, никто не знает. Мы живём на отшибе.
— Ну, а вы сами знаете приказ коменданта, что за укрывательство советских военнослужащих — расстрел?
— Знаем, Фёдор Иванович, читали, — вздохнула женщина. — Да разве могли мы бросить своего человека…
— Это верно, нельзя бросать своего человека, — одобрительно подтвердил Фёдор Иванович, восхищённый мужеством этих простых русских женщин.
«Спасти, во что бы то ни стало спасти лётчика, — пронеслось в голове Фёдора Ивановича. — А как спасти? Придётся ходить сюда ежедневно… Хотя нет, нужно положить Казакова в больницу. Но в больницу могут заглянуть гестаповцы, и если они обнаружат советского лётчика, и его и тебя расстреляют, — прозвучал внутренний предостерегающий голос. — Женщины не побоялись расстрела, женщины придумали версию, а разве ты сам не сможешь придумать? Сможешь и должен! В больнице Казакову будет лучше — всегда на глазах. Можно раздобыть лекарства, главное — сульфидин и глюкоза. Попрошу Майю, она достанет… Только в больницу, другого пути нет», — решил Фёдор Иванович и вслух сказал:
— Вот что, дорогие товарищи, надо положить лётчика ко мне в больницу.
Заметив протестующий взгляд хозяйки, он убежденно продолжал:
— Там ему будет лучше. Прошу не беспокоиться, всё обойдется хорошо. Он выздоровеет. По крайней мере я сделаю все, чтобы поставить его на ноги.