Откуда-то из недосягаемой дали доносился гул фронта, похожий на сердитый бесконечный рокот грома. Но Безродный сейчас не прислушивался к этому далёкому и совсем безопасному грому. Здесь, в лесу, царила тишина и всё было объято мирным покоем. Доктору даже не верилось, что ещё совсем недавно — несколько часов назад — он слышал треск автоматов, противный свист пуль и взрывы гранат.
По всей вероятности, на полковом пункте в неравной схватке погибли все — и медики, и раненые, а он уцелел.
Безродный хотел было попытаться отыскать остатки своего полка, но когда ползком подобрался к шоссейной дороге, увидел немецкие войска…
Боясь показаться на глаза людям, доктор несколько недель скрывался в лесу. Питался он грибами, ягодами кое-когда ему удавалось встречать на пути неубранные кукурузные поля, и он набивал карманы увесистыми початками. Днём Безродный обычно лежал где-нибудь в чащобе, а ночью по-волчьи осторожно пробирался в сторону города, в котором прежде работал вместе с Фёдором Ивановичем в больнице.
Как-то днём он выполз на опушку леса и километрах в двух увидел небольшую деревеньку. Его удивило, что люди в ней были заняты обычным мирным трудом — уборкой огородов.
«Значит, можно жить и при немцах, — подумалось доктору. — Нужно только сбросить армейскую форму…»
Шинель его изорвалась, диагоналевые синие шаровары с красными кантами протёрлись на коленках, когда-то аккуратные хромовые сапоги, как говорится, просили каши…
Однажды, подгоняемый нестерпимым голодом, он всё-таки решился зайти в дом к леснику. Старый лесник оказался человеком добрым и хлебосольным. Он накормил гостя, истопил баньку, дал вполне приличную одежду и на прощание указал путь к верным людям — к партизанам.
К партизанам доктор Безродный не пошёл.
Всё это припомнилось ему сейчас в холодной и тёмной комнате под замком у гестаповцев. Он всю ночь пролежал на полу, не смыкая глаз.
На следующий день доктора Безродного снова повели на допрос. В светлой просторной комнате он увидел коменданта полковника Дикмана. Заложив руки за спину, тот неторопливо расхаживал по ковровой дорожке, даже не обращая внимания на пленника. Комендант что-то приказал конвоирам, один из них подбежал к Безродному и развязал ему руки.
— Садитесь, господин доктор, — сказал по-русски Дикман.
Безродный сел, с мольбой и страхом глядя на полковника. Через какую-то минуту ему подали солдатский котелок и ложку.
— Не стесняйтесь, завтракайте, — предложил комендант.
С недоверием косясь на Дикмана, Безродный взял ложку. Затёкшие руки плохо повиновались ему.