— Устали? — сжалилась Ла Валенсиана. — Перерыв! Все свободны, кроме Лукаса. — Она спустилась в зал и нашептала Люсии на ухо: — Вправь мозги этому занудному венгру! Ты же учишься всяким таким штучкам. Скажи ему, чтобы не таскался по сцене как дохлая муха!
— Мама, по-моему, это твоя обязанность.
— Ты не хочешь помочь собственной матери! Лукас! Люсия сейчас даст вам полезную консультацию. Пройдите с ней в мой кабинет, — скомандовала Соледад и, что-то крича на ходу, побежала к осветителям.
Танцовщик подошел к Люсии. При ближайшем рассмотрении он оказался совсем юным. Лет восемнадцать или девятнадцать.
— Пойдемте! — произнес он на явно неродном ему испанском и пленительно улыбнулся ей. Она поднялась на сцену и свернула за кулисы.
— Вы говорите по-английски?
— Свободнее, чем по-испански, — продемонстрировал юноша хорошее английское произношение.
Люсия тоже сказала пару английских фраз, но тут же замолчала. Она не знала, с чего начать. Начинать вообще не хотелось. Предложить ему, что ли, полистать журналы, прежде чем показаться на людях, потянуть время?
— Я жду ваших указаний. — Его глаза откровенно и изучающе скользили по ее телу. Зачем она только послушалась и надела это детское платье?!
— Как вы думаете, Лукас, с какой целью люди выходят на сцену?
— У каждого свой повод… Любовь к движению, случайность, деньги, тщеславие… — Он приблизился к ней, присев на край стола. Его колени почти касались ее ног. — Переместимся в кресло, раз уж у нас серьезный разговор? — Он был разгорячен танцем, и Люсия ощущала это тепло, может быть, ей даже хотелось почувствовать его еще ближе. — Садитесь, я сяду на подлокотник.
— А у вас какой повод танцевать? — спросила девушка и невольно позволила Лукасу слегка приобнять себя за плечи.
— Так сложилась моя жизнь, и она мне нравится. — Он провел рукой вниз и остановил пальцы на ее груди. Люсия растерялась: все происходило слишком быстро. Странное чувство желания и ярости затуманило ее рассудок, и она подалась в его сторону, приблизилась вплотную к зовущему телу, запрокинув голову, приняла первые прикосновения его дерзких губ. Стало немного не по себе. Приподняла веки: ее изучали два блеклых, пустых глаза.
— Я не хочу!
— Почему? Вы так красивы…
— В этом нет души, — внезапно успокоилась Люсия и отстранилась.
— Я не вдохновляю вас? — Лицо Лукаса слегка исказилось.
— В том, что вы делаете, нет души. Отношения, как и танец, должны иметь первоисточник. Это и так понятно, что я тут вам рассказываю… — Она застеснялась и собралась уходить, но юноша едва коснулся кончиками пальцев ее щеки, призывая повернуть к нему голову.