— Я немного стыжусь.
— Ваш избранник выроет вам удобную норку, не сомневайтесь. Ради этого можно забыть про стыд.
— По вашему мнению, он оправдан?
— Стыд?
— Да.
— Это гордыня, которая, хоть и грех, но украшает человека. Мы ведь любим животных, которые кусаются до последнего, хотя и знают, что хозяин сильнее и им не прожить без него. Даже более любим, чем преданных нам. Впрочем, это дело вкуса.
— Простите, но если бы я была зверем, то непременно вцепилась бы в вас.
Он выбросил недокуренную сигару, облокотился одной рукой о борт, заглядывая ей в глаза.
— Жаль, что я не ваш хозяин. — Он легко улыбнулся. — Кажется, я нашел вашу ахиллесову пяту. Чертовски приятно пощекотать ее, но не стану этого делать, чтобы не испугать вас.
— Я ненавижу щекотку.
— Вы, Люсия, в самом деле как котенок. Извините меня, пожалуйста. Все это я делаю из‑за того, что вам идет… гнев. Ваши глаза становятся еще ярче. Думаю, что разбудил в вас наконец‑то вашу испанскую половину крови. Вы сногсшибательны. Если бы я раньше заметил, что надоедливые, сопливые девочки вырастают потом в таких огнедышащих красавиц, обзавелся бы дюжиной дочерей. А то я, недалекий, думал, что для услаждения взора существуют только взрослые женщины.
— Я уже не ребенок, господин Маковски.
Он вспыхнул зелеными огоньками глаз:
— Называйте меня просто Дэвидом, мне будет приятно. Кстати сказать, вы видели внутренности яхты?
— Нет. Этой яхты — нет, но вообще‑то — да.
— Это уникальная яхта. Готов стать вашим экскурсоводом. Спустимся? — Он так трепетно прикоснулся к ее руке, что отказать ему было невозможно.
Как шкодливая девчонка, она посмотрела по сторонам и, убедившись, что Тони весело в компании Мари и Сьюзи, юркнула вниз вслед за парящим, как на крыльях, пианистом. Лиз не попадалась ей на глаза в течение всего предыдущего разговора, но ее большие глаза мерещились Люсии то за капитанской рубкой, то за хлюпающим полотном паруса. Трудно поверить, что жене Дэвида все равно.
— Вот лестница, она знаменательна тем, что Том уже несколько раз, перебрав рому, скатывался с нее колобком. То, что сегодня эта история еще не была рассказана, — следствие вашего появления, как я понимаю. Ваша умопомрачительная красота привела мужчин к беспамятству.
— Мне нужно принять ваши слова за ухаживание, Дэвид? — Люсия произнесла это, подчеркивая его имя.
— Как вам угодно. Лучше, впрочем, не думать на эту тему, а посмотреть на настенную живопись.
В простенькой рамочке был заключен вид взбунтовавшегося моря, выполненный размашистыми мазками.
— Мари не любит, когда все спокойно, поэтому на ее акварельках всегда шторм. Но когда она попала в настоящий шторм, Том отпаивал ее потом успокоительным.