— Что это?
— Это — мое отношение к вам.
— Но почему?..
— Признайтесь, то последнее ощущение, когда вы готовы были вырваться в… ну, скажем так, в иное пространство, было приятным и дало вам сладость и легкость, пусть пока непривычные и не имеющие применения, но все же гораздо более плодотворные, чем оргазм, который уйдет бесследно, как вода в песок.
— А как же стремление мужчины и женщины к физической любви, если все может произойти лишь с помощью бесстрастной руки? — Джанет с мистическим ужасом посмотрела на спокойно лежавшую на армейском камуфляже смуглую, совершенно обыкновенную руку.
— Настоящее общение не в этом. И согласитесь, что сейчас вам гораздо лучше, чем если бы вы провели время в сладостных корчах. — Действительно, Джанет чувствовала не давящую тяжесть бедер и не сведенные мышцы, а наоборот, какую-то чистую легкость не только в теле, но и в голове. — А теперь отдохните. Белем будет часа через полтора, спите и… не бойтесь повторения. — Паблито прикоснулся твердыми узкими губами к ее виску, отчего мысли у Джанет спутались, и она поплыла, как на лодке, в тихом безмятежном сне.
В небольшом и старом аэропорту Белема, напоминавшем скорее провинциальный железнодорожный вокзал, их сразу же закрутила пестрая разноголосая толпа. Здесь надо было ждать около часа, и Джанет с радостью подумала о том, что в ее распоряжении целый час более человеческого общения с Паблито, чем в искусственно-замкнутом мирке самолетного салона. Он, извинившись, отошел оформлять билеты, а она с упоением смотрела вокруг, чувствуя себя необыкновенно прелестной и неправдоподобно стройной в своем летящем шелке, струящемся с плеч и по ногам, как миниатюрный водопад, а вся гудящая разноцветная толпа была только экзотическим фоном для ее новых ощущений. Хаскем, Ноттингем, даже вернувшийся в клинику Стив, даже мама, лежащая под вековыми ясенями, — все вдруг стало казаться ей нереальным, произошедшим в каком-то давнем сне…
— Ваши документы, сеньорита, — вернул ее к действительности ломаный английский местного полицейского, и потная рука схватила ее запястье.
— Простите? — Джанет брезгливо попыталась освободиться.
— Спокойно, сеньорита. Вы обвиняетесь в краже крупной суммы вот у этого господина.
Джанет гордо вскинула убранную на византийский манер голову — рядом, спокойно улыбаясь, кивал в поддержку слов полицейского Паблито.
* * *
— Да вы что!? — не веря своим глазам, воскликнула Джанет, все еще надеясь, что это шутка, пусть и самого дурного толка.
— Именно так, сеньорита. Господин Пабло, э-э-э… — полицейский заглянул в бумаги, — Пабло Ла Торкес только что сделал официальное заявление. Ведь вы летели с ним вместе из Лондона?