Она проснулась от падавшего ей прямо на лицо лунного света. Луна заглядывала в окна, словно шевеля горностаевую мантию короля и бликуя на его орденах. И Джанет в голову пришла очередная сумасбродная мысль: надо одеться и пойти к замку сейчас же, пока не ушло волшебное сиянье. «Исполняй свои желания, — тихо прозвучало у нее ушах, и в такт словам вспыхнули и погасли огоньки кошачьих глаз ее учителя, — неисполненные желания ведут к бесплодию и смерти». Натянув тонкий свитер и длинную, до пят, с бесконечными складками юбку, в которой можно было почувствовать себя прелестно-старинной, Джанет бесшумно выскользнула из отеля, вызвав недовольный взгляд портье, впрочем, давно уже привыкшего ко всяческим выкрутасам здешних постояльцев.
Джанет шла за лунным лучом, открывая то, что свет, оказывается, может быть осязаемым: он одевал ее тело в нежную броню и лежал на маленьких лужайках между вековыми деревьями плотными молочными кругами. Скоро она вышла на неширокую, круто забирающую вверх дорогу к Новому замку, и почти побежала по ней, торопя миг свидания. Еще один поворот — и перед ней выросла открытая всем земным ветрам громада. Луна, скрывшаяся за донжоном,[42] заливала сказочные, несмотря на размеры, стены, шпили, машикули,[43] сгущаясь внизу в густокрасное пламя парадных ворот.
Девушка ахнула, ибо совершенство человеку, пусть даже самому подготовленному, вынести всегда нелегко. И тут же ей показалось, что ее вздох то ли эхом, то ли другим, не менее восхищенным вздохом, отозвался в ночи. Джанет улыбнулась и, подойдя к неостывшей, а только отдающей накопленное за день тепло стене, прижалась к грубому камню щекой. Замок окутывал ее, вбирал в себя и раскрывался перед ней, словно жалуясь на то, что, будучи создан как совершенное произведение тоскующей человеческой души, он стал всего лишь игрушкой, объектом формального восхищения…
Джанет закрыла глаза и, все сильнее прижимаясь к дышащему телу замка, почувствовала, что из нее уходит то последнее наигранное и наносное, еще не сгоревшее до конца в зеленом огне колумбийской сельвы.
Неожиданно для себя, словно что-то толкнуло ее изнутри, она открыла глаза и посмотрела вверх. Но поверить в увиденное было трудно: высоко на барбакане[44] стоял человек и задумчиво смотрел через долину, туда, где едва виднелись квадратные зубцы Хоеншвангау. Первым чувством Джанет оказалась зависть, и она, не раздумывая, бросилась к воротам, ведущим внутрь. Они, разумеется, были заперты. Обежать вокруг замок, естественно вырастающий из высокой скалы, не было никакой возможности, а значит, не было и других ворот. Человек тем временем сделал несколько шагов к краю площадки и снова замер. Джанет завороженно смотрела на него, гадая, кто же этот безумец или счастливец, как вдруг до ее слуха тихо, но явственно донесся голос: