— Кстати, видишь этот дом, вон там, за дюной? как-то решилась Пат, не выдержав так странно проявившейся схожести отца и дочери.
— Этот склеп?
— Да. Теперь склеп. Впрочем, может быть, и тогда тоже. Дело в том, что это дом Мэта, где я… — Посвящать дочь в тайну лишения своей девственности Пат, впрочем, не собиралась и поэтому закончила иначе: — где он любил сочинять свои песни. Там, на втором этаже, есть огромный круглый зал…
— Мама, это правда, что его погубил ЛСД?
Пат вздрогнула. Кто и зачем мог сказать девочке об этом?
— Нет, это была автокатастрофа.
Джанет, опустив голову, пересыпала песок из ладони в ладонь:
— Как хочешь. А ты?
— Что я?
— Как ты пережила это? Ведь папа — ну, Стив — не лез, как я понимаю, к тебе в душу. Он просто подставил плечо. Но внутри?
— Мне было очень плохо.
— Настолько плохо, что ты стала тут же… спать с папой, если вышла за него?
— Джанет!
— Я взрослый человек, мама.
— Взрослый ли? — усмехнулась Пат. — Поступление в Оксфорд — еще не взрослость.
— У меня был любовник, с которым я прошла такое, что вашему поколению, должно быть, и не снилось.
— Самоуверенно. — Перед глазами Пат мгновенно промелькнули и часы в Саппоро, и недели в Кюсснахте. — Не забывай, мы были детьми сексуальной революции.
— Ах, мама, дело не в этом, не в дозволенности или запретах, а в том, насколько человек сам для себя ушел в это. Милош, например…
Перед глазами Пат поплыли черные круги, и к горлу подкатила пустота, которую ни сглотнуть, ни выплюнуть…
— Что с тобой? — Джанет склонилась над матерью, пораженная мукой, исказившей всегда державшее в узде свои эмоции лицо.
— Видимо, небольшой солнечный удар. Нельзя с непривычки лежать на солнце часами. — Но силы воли Пат хватало на троих в их семье, и она улыбнулась посеревшими губами. — Так что же Милош?
— Да Бог с ним, поедем лучше домой, мама! Я правда за тебя боюсь. — И Джанет уже вскочила, как попало раскидывая вещи по сумкам. — И не волнуйся ты так, все уже давно закончилось, я не видела его уже полтора года. Кстати, как он?
— Он приезжал сюда прошлой осенью, — задумчиво ответила Пат, связывая в одно пеструю мозаику своих чувств и наблюдений. — У Стива был с ним крупный разговор по поводу тех безумных кутежей, можно сказать, просто афинских ночей, — Пат потерла виски, отгоняя от себя видение Милоша, когда она, придя к Стиву, застала отца с сыном выясняющими отношения: огромные пылающие глаза на почти непристойно красивом лице и то знакомое до боли, словно оправдывающееся движение плеча, — которые Милош устраивал у них, когда Стив с Жаклин были в Испании. Но Ферга он обожает, — вдруг ни к селу ни к городу сказала она, — а малыш в нем просто души не чает. А потом они со Стиви ездили на неделю в Нью-Йорк.