– Кто это? – спросила я у Янки, и та, загадочно улыбнувшись, представила нас друг другу.
Его звали Игорем. Он не отходил от меня ни на шаг, пытался завести какой-то умный разговор, но я почти не слушала, налегала на шампанское, чего делать вообще-то не стоило.
Все мелькало и кружилось, как в калейдоскопе, если быстро-быстро поворачивать колесико. Не помню, как я оказалась в спальне, упала ничком на кровать. Вошедшая Янка тихонько накрыла меня покрывалом и закрыла за собой дверь. Во сне я видела Даниила – он стоял рядом с какой-то женщиной, лицо которой я все пыталась рассмотреть и никак не могла. Но, когда она вдруг повернулась ко мне, я потеряла дар речи – передо мной стояла моя знакомая из Максовой школы, «Эльвира»…
Маша.
Первого января я спала необыкновенно долго, никак не могла заставить себя открыть глаза. В квартире что-то происходило, я слышала шаги Юльки, какие-то звуки, доносящиеся с кухни. Но вставать не хотелось. Дочь осторожно приоткрыла дверь и просунула довольное личико:
– Мам, ты уже не спишь? Кофе принести тебе?
Я потянулась и похлопала рукой по постели, приглашая Юльку присоединиться, но та отрицательно покачала головой:
– Не-а! Дед на дачу позвал. Ты поедешь?
Мне никуда не хотелось – охватила какая-то слабость, голова кружилась, подташнивало.
– Заяц, может, без меня, а? – жалким голосом спросила я, и Юлька понимающе кивнула:
– Ты лежи, я сама соберусь.
Через пятнадцать минут дочь вбежала ко мне в ярко-розовом комбинезоне, недавно привезенном ей Артемом:
– Ма, можно, я в нем поеду?
– Можно.
Страсть дочери к новым вещам была удивительна, Юлька могла уйти прямо из магазина в новых туфлях или шапке, например. Ни одна обновка не залеживалась у нее в шкафу, а этот комбинезон, как ни странно, она не надела ни разу… Видимо, обида на отца пересилила любовь к новым тряпочкам…
Дочь села на кровать, прижалась ко мне и пробормотала:
– Мам… ты поспи, отдохни, ладно? Не делай ничего, а посуду я всю уже вымыла. Ты обещаешь, что не будешь вставать?
Юлька росла очень чуткой, почти интуитивно чувствуя и мое настроение, и мое состояние. Меня это порой пугало – как может восьмилетний ребенок носить в себе такие недетские заботы?
Даниил.
Почему женщины всегда закатывают скандалы перед праздниками? К чему была эта демонстрация? Кому хуже сделала…
Первого января с утра мне позвонила Янка, Оксанкина сослуживица, и попросила приехать и забрать мою супругу.
– Откуда? – удивился я.
– От меня. Ей плохо, у нее страшное похмелье. Мне кажется, ей в больницу нужно… – Янкин голос звучал растеряно, и я вдруг перестал злиться.