Маша.
– Нет, девчонки, что ни говори, а с деньгами рай везде! – Зинаида Ивановна, одна из моих соседок по палате, потягивалась после сна, раскинув в стороны полные руки (вот и опровержение тому, что при раке худеют – Зинаида весила около центнера, не меньше, даже сетка кровати под ней провисала почти до полу). – Я вот заплатила заведующему, потому и лежу не в двенадцатиместной, как все, а здесь.
– Думаешь, ты одна такая? – Кира Дмитриевна, вторая «почтенная матрона», как мы с Олей называли их между собой, снимала с челки накрученную на ночь бигуди. – Здесь так и ведется – не заплатишь, не вылечат.
Она поднялась и побрела к умывальнику в углу палаты, внимательно осмотрела свое лицо, включила воду и принялась шумно плескаться. Я спустила с кровати ноги, нашарив тапочки, и сделала вид, что ищу что-то необходимое в тумбочке, так как Зоя внимательно смотрела в мою сторону, словно приглашая высказаться на затронутую тему. У меня же не было никакого желания вступать в дискуссии с самого утра, к тому же вчера поднялась температура, а на локтевом сгибе правой руки образовалась огромная шишка – вечером молодая медсестра, убирая капельницу, не перекрыла заглушку, и немного лекарства попало под кожу.
– Надо было компресс сделать! – наставительно сказала Кира, заметив, что я разглядываю свою руку. – У здешних сестер руки не тем концом вставлены, ничего не умеют!
– И не говори! – обрадовано подхватила Зоя, наносившая на лицо толстый слой крема.
Меня утомил этот каждодневный маразм, который я терпела уже почти месяц, все большего и большего труда мне составляло не ввязываться и не реагировать. Слава богу, сегодня должен прийти результат биопсии, а там уже решится, что делать дальше – оперироваться или еще пожить немного. Мне отчаянно хотелось домой, к дочери, которую я последнюю неделю не видела – Юлька готовилась к крупному турниру, постоянно пропадала в клубе, и общалась со мной только по телефону. Судя по довольному тону, все шло хорошо, и шансы выиграть были высокие, а от места на этом турнире зависело, присвоят ли им следующий разряд.
– Мамуся, а тебя не отпустят на конкурс? – спросила меня дочь вчера днем, и я вынуждена была признаться, что, если даже и отпустят, то я вряд ли смогу поехать – уж больно страшно выгляжу. – Мам, ну, что ты такая! – расстроено протянула Юлька. – Мне совсем неважно, как ты выглядишь, я просто буду увереннее чувствовать себя на паркете, если ты будешь сидеть в зале…
Мне вдруг стало стыдно – в самом деле, ребенку важна моя поддержка, а я думаю только о своем внешнем виде, о своем серо-зеленом цвете лица и заметно поредевших волосах! В конце концов, какое мне дело до того, кто и как на меня посмотрит? Я ж не замуж собираюсь! И я сдалась, пообещав, что обязательно приеду, а вечером поднялась температура, и теперь оставалось ждать прихода лечащего врача.