Пусть моральный облик местных был не привычным Ремиану, но даже местным нужно было блюсти некоторые понятия, так что всё в чём патриарх мог измазаться, было перепоручено кардиналу.
“Дабы не запятнать имя его, ага”, – хмыкнул про себя парень.
Кардинал в свою очередь был другого вида одарённым — бойцом. Пусть он обладал достаточными силами, чтобы быть жрецом, контроль позволял, как и объёмы силы, но его путь был другим. Этому человеку приходилось ни один раз самому браться за клинок и идти в первых рядах карательных отрядов, хотя основной принцип работы его специалистов, не в столкновениях лоб в лоб.
После этих двух несомненно важных личностей власть делилась дальше. У святого королевства, был свой управляющий орган, называемый “советом святых”. В него входили представители самых “знатных” семей королевства.
Само понятие аристократии или дворянства в этом мире не было, но ведь всегда находятся те, кто становится ровнее остальных. В святом королевстве ими традиционно стали те, у кого было больше силы — одарённые.
Годы селекции и представители своих семей стали сильнее любых “преобретённых” одарённых. Почти ни один выходец из народа не мог похвастаться даром равным кому-то из святых домов. Исключения как и везде бывали, но как сказал кардинал, такие люди долго на свободе не задерживаются. Через какое-то время многие одарённые так или иначе заступают на службу, одни к патриарху, другие к кардиналу, а кто-то и к самим святым домам, дабы разбавить кровь.
В целом, на этих трёх столпах и держится святое королевство. Рабства в стране, как бы нет, но неодарённые зачастую служат одарённым. Всё как всегда, никаких глобальных изменений с новым миром не пришло. Люди не стали неожиданно святыми, богов тоже не стали интересовать люди.
Как давно уже для себя вычислил Рем, разумные для богов выступают чаще всего в качестве корма или развлечения. Этот конкретный “местный” бог, пошёл по умному пути, делясь частью полученной от веры силы, он лишь приумножает паству, не особо прикладывая к этому усилий.
Что удобно, никаких особых законов не было. В том плане, что какие-то непривычные или особые традиции сильно ограничивающие Ремиана отсутствовали. Вроде как моральный облик местные блюдут, но фактическое рабство, которого как бы нет, процветает, выпивка общедоступна, а блуд не порицается. Разве что убийство не одобряется, но так это без причины, а за оскорбление власти патриарха или святого дома можно и город спалить, при большом на то желании.
“Странно это конечно, но так даже удобнее, чем жить среди больных на голову монахов ограничивающих себя во всём. Хотя бы можно будет выпить и сгонять в бордель на крайний случай”, — потирая виски, размышлял Ремиан, лежа на кровати в “своём” доме.