Елизавета Федоровна пожала плечам.
— Аликс всё время требовала от Никки мужских, решительных поступков, властных, самостоятельных решений, и вот, наконец, дождалась. На что же тут жаловаться? Или она думала, что он будет резок только с окружающими, а с ней останется по-прежнему ласковым котенком? Так не бывает. Если мальчик вырос, то во всем и везде, а не частями.
— Видимо, ваш муж — Серж — другого мнения…
Жена губернатора улыбнулась, подошла к неподвижно сидящему в кресле князю и чуть коснулась пальцами его прически.
— Серж расстроен совсем не новыми политически экзерсисами государя. Никки изволил возобновить расследование Ходынской давки и пообещал наказать виновных в ней, кто бы это ни был… Серж! Я же тебя предупреждала, что всё вернётся… Не надо было тебе вообще с ними связываться…
— С кем «с ними»? — встрепенулась императрица.
— Минни, — поморщился князь, как от лимона, — не придавайте большого значения словам Элис. Она часто выдаёт свои фантазии и чужие слухи за истину… Повторяю, Элис, Ходынка — это случайность! Трагическая, неприятная для меня случайность! И ничего более… Но я действительно расстроен… Никки объявил о недопустимости роста внешних заимствований и режиме жёсткой экономии… Предложил целый ряд мер…Но одна из них просто возмутительна…
— Я даже не представляла, что Серж интересуется экономикой, — улыбнулась Мария Федоровна, потянувшись за чаем, — и никогда не думала, что какие-либо вопросы в этой области его могут возмутить…
— Но Минни! Он объявил, что вплоть до полного расчёта с внешним долгом он замораживает бюджет императорского двора и прекращает всякое содержание членов императорской фамилии (**)
Рука императрицы зависла в воздухе и медленно вернулась в исходное положение, так и не дотянувшись до чая.
— Скандал, — тихо, почти про себя произнесла Мария Федоровна, нервно комкая материю платья… — И что, Серж, ты хочешь сказать, что это ему тоже подсказали Михайловичи?
Князь закатил глаза, сделал неопределенный жест рукой, который можно было понять «Бог его знает…» и опять уставился в одну точку куда-то за окно.
— Ну хорошо, — медленно проговорила императрица, — он прекращает выплачивать содержание императорскому дому… Но как Никки представляет себе тогда его существование?
— Он снял запрет для фамилии на любые купеческие промыслы, — фыркнул губернатор с таким видом, будто ему предложили пойти на панель, — даже представил список заводов, которые его интересуют больше всего…
— Не только заводы, — опять мягко, но настойчиво перебила мужа Елизавета Федоровна, — он говорил, и про школы и про больницы, которые он хочет видеть в каждом селе… Что же касается великокняжеского семейства, то не будем прибедняться — среди нас нет ни одного, кто завтра умрёт с голоду, зато великое множество тех, кто за свою жизнь ни разу не ударил пальцем о палец… Давайте обратим лучше внимание на то, зачем Никки начал именно со своей семьи? Вы действительно думаете, что он решил сэкономить только на великих князьях?