Я холодно взглянул на нее. Поток ее словоизлияний внезапно стих: что-то в моем лице ее напугало. Она вздрогнула и отшатнулась.
– Нет права! – насмешливо отозвался я. – Я от вас кое-чем отличаюсь! Мужчина, женившись на женщине, обладает некоторыми правами на жену, а женившийся на одной и той же женщине дважды обладает над ней вдвое большей властью! Что же до «не смеете», то нынче ночью для меня эти слова не существуют.
Тут я поднялся и подошел к ней. Кровь моя кипела от негодования, я крепко схватил ее белые руки и сильно их сжал.
– Вы говорите об убийстве, – гневно прошептал я, – вы, которая безжалостно убила двух человек! Да падет их кровь на вашу голову! Я хоть и уцелел, но чувствую себя живым трупом того, кем был прежде. Надежда, вера, покой – все хорошее и доброе во мне уничтожено вами. Что же до Гвидо…
Она прервала меня громким, полным слез криком:
– Он любил меня! Гвидо любил меня!
– Да, он любил вас, о дьявол в женском обличье! Он вас любил! Идите сюда, сюда! – И в ярости, которую уже не мог сдерживать, я потащил ее, почти понес в угол склепа, где свет факелов едва рассеивал темноту, и показал наверх. – Прямо у нас над головами, чуть левее, покоится тело вашего молодого и сильного возлюбленного, медленно разлагаясь во влажной земле, – и все из-за вас! Его благородную красоту сейчас уничтожают черви с красными пастями, а его пышные локоны расчесывают мерзкие насекомые, на месте его бедного хрупкого сердца зияет огромная рана…
– Это вы его убили… вы в этом виноваты, – лихорадочно простонала она, пытаясь отвернуться.
– Я его убил? Нет-нет, не я, а вы! Он умер, когда узнал о вашей измене, когда узнал, что вы отвергли его ради брака с предположительно богатым пришельцем. А мой выстрел лишь положил конец его мучениям. Вы, вы радовались его смерти, радовались ей так же, как и моей! И вы говорите об убийстве! О, подлейшая из женщин! Если бы я мог, я бы убил вас двадцать раз. Но что с того? Ваши грехи перевешивают любую кару! – И я с презрением и отвращением оттолкнул ее.
На сей раз мои слова попали прямо в точку. Она в ужасе съежилась, плащ с соболями распахнулся, едва прикрывая ее, ее бальный наряд предстал во всей своей красе, а бриллианты у нее на груди вздымались вверх и вниз, когда она тяжело дышала от волнения, ярости и страха.
– Не понимаю, – угрюмо пробормотала она, – почему вы обвиняете меня! Я ничем не хуже других женщин!
– Не хуже! Не хуже! – вскричал я. – Позор вам за то, что вы этим оскорбляете свой пол! Уясните себе, наконец, что мужчины думают о неверных женах, – возможно, вам это неизвестно. Романы, которые вы читали в полные роскоши и праздности часы, возможно, поведали вам, что в неверности нет никакого греха. Это лишь незначительный проступок, который легко можно простить или исправить бракоразводным процессом. Да! Нынешняя литература и драматургия учат именно этому: там мир перевернут с ног на голову и пороки выглядят добродетелями. Но я скажу то, что может показаться вам странным и удивительным! Для настоящего мужчины нет животного, предмета или явления природы более омерзительного, отталкивающего и отвратительного, чем неверная жена! Трусливый убийца, поджидающий жертву в темноте за дверью и бьющий ее ножом в спину, когда та безоружной проходит мимо, – он, говорю я вам, куда больше заслуживает пощады, нежели женщина, которая берет имя мужа, его честь, положение в обществе и репутацию среди людей своего круга и, прикрываясь ими, неразборчиво и бесстыдно выставляет напоказ свою красоту, словно некий товар, на потребу тому, кто даст наибольшую цену! Да, пусть французские романы и подобное им чтиво утверждают все, что им угодно, – измена остается преступлением, низким и жестоким, как убийство, если не хуже, и заслуживает столь же сурового наказания!