Получается, мне сейчас надо бежать на камбуз, искать там кого-то свободного и имеющего доступ к холодильнику, потом идти с ним в этот самый холодильник, чтобы принести оттуда пару яблок или бананов. А в это время Катя, оставшаяся одна, будет метаться между нашими семью столиками и ничего не успевать. Совсем ничего, потому что в одиночку успеть не реально.
Вот поэтому я и устраиваю скандалы на ровном месте, как сказал мне обиженный кондитер Виталя. Сам он за фруктами не побежит — не царское это дело, да и нельзя ему уходить.
А Володин только руками разводит. Метрдотель называется!
Я бежала по узкой «черной» лестнице на камбуз, рискуя переломать все ноги, и вслух сообщала окружающему пространству, что я думаю по поводу такой вот организации труда. Начала я шепотом, но по мере удаления от сервировочной добавляла громкости. Так что, на камбуз я явилась уже в полный голос кроя и Виталю, и Володина, и милый сердцу теплоход со всеми его обитателями.
На камбузе никого не было. Совсем никого, ни с ключами, ни без ключей. Пусто.
Так не бывает, чтобы совсем никого — хоть посудомойщики-то должны быть. Да и повара не все сейчас наверху заняты. Но по закону подлости именно сейчас, когда у меня каждая секунда на счету, камбуз будто вымер.
— Мать вашу! — крикнула я в гулкую пустоту.
Надо же, а раньше я такими словами не выражалась. Это Димыч на меня плохо влияет, не иначе.
— Чего ругаешься? — добродушно отозвалась пустота.
В приоткрытую на палубу дверь заглянул повар Костя, милейшей души человек, всеобщий официантский любимец.
— Наталья, ты чего разоряешься? Красивым девушкам ругаться не идет.
— Куда вы пропали все? — я не поддалась на грубую лесть. — Когда надо, никого не дозовешься.
— Что случилось? — терпеливо поинтересовался Костя. — Уж и покурить нельзя бедным кухонным работникам.
— Мне фрукты нужны. Срочно.
— Тоже мне проблема, — хмыкнул Костя. — Пошли. Будут тебе фрукты.
Он взял в шкафчике ключи и неторопливо пошел в подсобные помещения к холодильникам.
Холодильники и морозилки на теплоходе — это не привычные домашние агрегаты. Это целые комнаты, заставленные коробками и завешенные мясными тушами. Я когда туда попадаю, всегда пытаюсь прикинуть на глазок, как соотносится площадь одного такого холодильника и комнаты, в которой живу я. По всему выходит, что продуктам в этой жизни повезло больше. Вот только холодно у них там, в этих хоромах.
Я заранее ежилась от предполагаемого холода, хоть до нужной камеры мы пока не дошли. А Костя ничего, не мерзнет. Идет себе в белой поварской куртке нараспашку — как курил на корме, подставив пузо солнышку, так и в холодильник пошел. Даже не застегнулся. Полы куртки развеваются от быстрого шага и создают лишний ветер. Не ветер, конечно, так, слабый поток воздуха. Но если уж я начала ворчать, остановиться трудно. Пусть будет ветер…