Димыч повертел головой, наблюдая за чайками, и успокоил:
— А труп бы не пропал. Зачем ему сейчас пропадать? Смысл какой? От трупа хотели избавиться наверняка, но это надо было сделать сразу, пока не нашли. Когда не известно было, погибла девчонка или на берег сошла незаметно. А раз упустили момент, то смысла нет от трупа избавляться.
Он помолчал немного, потом нехотя поднялся и, потянувшись, сказал:
— Ладно, пойду еще раз опечатаю. И ключи соберу у этих хмырей.
— А потом вернешься? — мне очень хотелось рассказать Димке про изменения в поведении Анны, и наши опасения на ее счет.
— Давай попозже встретимся, ладно? Мне еще к радисту надо зайти.
— Зачем это?
— Много будешь знать, сама знаешь, что случится. Телефон у меня здесь не берет, так что связаться с внешним миром можно только по рации. Или по межгороду, но для этого надо в какой-нибудь населенный пункт попасть. Завтра, вроде, стоянка намечается?
— Ну да. Завтра Кедровка. Только это совсем маленький поселок.
— В маленьких поселках тоже телефоны есть. В крайнем случае, придется опять радиста напрягать.
— А зачем тебе связь с внешним миром? — вспомнила я.
— Тайна следствия, — отмахнулся от меня Димыч и пошел изымать ключи.
Вот и говори с ним! Эх, жалко, что я с радистом совсем не знакома.
Димыч появился минут через двадцать, чем-то очень довольный.
— Слушайте, удобная вещь эта рация! — сообщил он нам. — Вот так прижмет где-нибудь в отдаленном районе, куда сотовые операторы еще не добрались, и не даст пропасть.
— С кем это ты по рации сумел пообщаться? — спросила я как бы невзначай, чтобы не спугнуть бдительного опера и не услышать в очередной раз про тайну следствия.
— С мужиками из отдела. Информацию кое-какую надо было пробить.
— Пробил?
— А то! Теперь Витька этот у меня в руках, можно сказать. А то носом крутил, разговаривать не желал. Вот он где у меня теперь, — Димыч вытянул вперед кулак и потряс им для убедительности.
Размер кулака и энергичность, с которой Захаров его демонстрировал, не оставляла бедному Витьке никаких надежд на спасение.
— А что там с Витькой?
— Да он, оказывается, на учете стоял в детской комнате. За хулиганку. Подраться любил пацан в средней школе. Ну, и павильон они как-то с дружками бомбанули. Пивом и шоколадками разжились. Так что, мне теперь есть, чем его прижать. Заговорит, как миленький.
— Ты все-таки Витьку подозреваешь?
— А как его не подозревать, когда он носом крутит? — распалялся Димыч все больше. — Я его просил по-человечески рассказать, кого он в тот день ждал на корме. А он мне что ответил? Что не мое дело. Я ему покажу, чье это дело. Он у меня попляшет.