Я, хоть режьте, не понимала, какая связь между «бомбанутым» когда-то павильоном и убийством молодой девчонки? Что же, если человек когда-то в детской комнате на учете состоял, то его теперь во всех смертных грехах подозревать можно? Но переубеждать Димыча, особенно, когда он в таком взбудораженном состоянии — дело неблагодарное. Все равно сделает по-своему да еще и напомнит, что все бабы — по определению дуры. Жалко, конечно, Витьку, но лезть из-за этого упрямого балбеса на рожон совсем не хочется. Пусть выкручивается сам. Не надо было с Димычем связываться.
— Кстати, хотите еще пикантных подробностей? Алекс этот ваш, который не то переводчик, не то альфонс, не то санитар в выездном дурдоме, оказывается, наш земляк.
— Тоже мне новости! — фыркнула я. — Мы об этом сразу знали. Он сам сказал, что в России раньше жил, а потом с родителями уехал.
— А он не сказал, что не просто из России уехал, а еще и из нашего города? — Димыч явно наслаждался произведенным эффектом, рассматривал мое удивленное лицо и продолжать не торопился. — Мы с ним, например, вообще, в соседних школах учились.
— Это в какой он учился? — встрепенулся Вадим.
— В семьдесят девятой.
— Так там же одни уроды.
— Ну, может, потом уже и не одни уроды были. Ты не забывай, что он нас с тобой на десять лет младше. Может, там все изменилось за десять лет.
— Ни фига там не могло измениться, в семьдесят девятой школе. Ни за десять лет, ни за двадцать. Как были уродами, так ими и остались. Так этот Алекс, или как его там, из семьдесят девятой, значит? Ну, правильно, чего удивляться? Кто, кроме уродов из семьдесят девятой, в альфонсы пойдет?
— Эй, люди! — попыталась я образумить ударившихся в воспоминания выпускников соседней школы. — А при чем тут Алекс вообще? Или у нас уже сажают за то, что человек не в той школе учился? Димыч, ты зачем, вообще, про Алекса узнавал?
— Да я много про кого узнавал, — признался он. — Мало ли какая информация пригодится. Подозревать-то кого хочешь можно.
— Что значит, кого хочешь? К Алексу ты почему привязался?
— А чем он лучше других? Тем более, он не совсем и иностранец.
— Тем более, в семьдесят девятой школе учился, — поддакнул Вадим.
— При чем тут семьдесят девятая школа?! — я уже не могла спокойно смотреть, как эти два дурня веселятся в такой серьезный момент. — Какая разница, кто где учился? За что его в убийстве подозревают, объясните мне кто-нибудь.
— Ну, а почему бы его не подозревать? Чем ты недовольна опять? — не сдавался Димыч. — Немку эту, Анну, значит, подозревать можно, а Алекса нельзя? Смотри сама, водку в бокал он вполне мог подлить.