Но я все равно просыпалась в той же постели, ходила в ту же школу, дружила с теми же людьми. Существовало что–то обнадеживающее в пробуждении и знании, что ты дома. Надеюсь, что и Леви доберется до точки, где будет чувствовать себя так же.
Я с замиранием смотрела, как волосы состригали еще больше. Стилист концентрировался на углах его волос. Закончив стрижку и укладку, она повернула кресло Леви ко мне, и он посмотрел на меня. Я с трудом узнала его.
Теперь его волосы были длиной около дюйма (2.5 см) и сверху появился более темный цвет, вероятно, потому что его "новые" волосы не видели много солнца.
– Что ты думаешь? – спросил Леви, широко раскрыв глаза.
– Мне нравится,– я бы ответила так, даже если бы такая стрижка была бы у большинства парней в школе.
– В самом деле? – он посмотрел на себя в зеркало. – Правда, нравится?
– Да, – я подошла и пробежалась пальцами по его волосам. – Это очень коротко, но тебе идет.
Леви задрожал от моего прикосновения, вероятно, не привык к тому, что кто–то был так близко к его шее.
Он вскочил со стула.
– Пойдем, сделаем что–нибудь.
– Хм, я думала, что мы уже делаем что–нибудь. Мы в торговом центре.
Он застонал.
– Ты знаешь, что я имею в виду. Пойдем играть в мини–гольф или в парк.
Я взглянула на часы.
– Я не могу. Мне нужно убедиться, что все готово к сегодняшнему вечеру.
Его плечи опустились.
– Хорошо. Но мама действительно настаивала на твоем обеспечении. И она сердится на меня, когда я говорю, что тебе ничего не нужно.
– Я не хочу, чтобы она беспокоилась о чем–то. Это мой ужин для вас, чтобы поблагодарить, а так же это праздник для нас, потому что школа начинается уже на следующей неделе.
Он покачал головой.
– Ты – единственный человек, который волнуется из–за начала учебного года. Разве мы провели потрясающее лето?
Это было большое лето. Но я все еще жаждала дисциплины учебного года. Мне все еще нужно было отвлечься.
Я знала, что папа всего лишь пытался помочь, но я должна была все продумать до минуты. Я ходила на кулинарные мастер–классы в течение лета. Я делала салат, в то время, как лазанья пеклась в духовке.
– Ты уверена, что ничего не нужно? – спросил он в седьмой раз.
– Серьезно, пап, все нормально. Пожалуйста, займись чем–нибудь, чем угодно
Пойди, посмотри телевизор с Адамом.
Он усмехнулся.
– Ты говоришь в точности как твоя мать, – это был первый раз, когда он упомянул маму, не расстраиваясь. Вместо этого, он смеялся. Конечно, он смеялся надо мной, но у меня не было времени, чтобы расстраиваться по этому поводу. Я делала чесночный хлеб.
К счастью, звонок в дверь спас меня, и папа пошел, чтобы встретить Леви и его родителей. С кухни я слышала, как они здоровались.