— Замолчи уже, боже мой, сколько можно ныть?! — не выдержала та, что замахивалась на меня.
Ирина взяла в руки, лежавшую на комоде электрокнигу и осмотрела ее корневой каталог. Не найдя ничего предосудительного, сказала:
— Память книги скопируй, и отдай ей устройство.
А затем настало время Х.
Ирина взяла в руки мой инженерный калькулятор и повертела его, оглядывая на предмет наличия внешнего накопителя, а когда не обнаружила такового… просто отдала мне. Ну и правильно! Что с помощью калькулятора делают? Считают всякое, а не «пишут» всякое разное противозаконное!
Я глубоко выдохнул… но, исключительно про себя… и принялся собирать Иены шмотки, которые также были разбросаны.
Никогда и ни в чем нельзя проявлять небрежность, — напомнил я себе, после проявленной небрежности со стороны Ирины.
— Что ты делаешь? — спросила меня Ирина.
— Это вещи моей подруги, мне сегодня в школе надо их ей вернуть.
— Хорошо, поторопись только, водитель уже ждет.
В школе, на большой перемене.
На моем лице не осталось и следа утренних тревог и печалей, только радость от встречи с подругой.
— Ты не представляешь, как я по тебе соскучилась! Эта неделя была для меня словно пытка! — было первым что сказала мне Ия, а затем обняла меня.
И я обнял, погладив подругу по спине… и немного по попке, случайно, безусловно.
— Почему ты не можешь учиться как все и ходить в школу ежедневно? — спросила она жалобным тоном, надув губки, однако, затем «расцвела» и достав из пакета увесистую коробку, протянула ее мне, сказав:
— Вот! Купила то, что ты просила, я молодец?!
— Ты просто умница… любимая моя подруга! — ответил я, забирая коробку с ноутом и в свою очередь передав подруге фирменные пакеты, со шмотками, — жду — не дождусь, увидеть тебя в обновках!
На это Ия улыбнулась во все тридцать два зуба и заявила:
— Завтра и увидишь! Ты ведь завтра свободна?
— Насчет завтра… — ответил я неуверенно, — вроде бы родители собирались отправиться к кому-то в гости, а меня взять с собой, так что…
Когда ехал в школу, послушал разные новостные радио и ТВ каналы, и не один из них, не сообщил ничего из того, что произошло сегодня с утра у нас дома…
И пресс-служба нашей Семьи также не сделала никаких заявлений.
А когда я набрал «бабулю» и продравшись, наконец, через ее секретаря, которая, поначалу, ни в какую не желала дать мне переговорить с моей пожилой «родственницей», а когда мне это все же удалось, «бабуля» лишь сказала, что ей все известно. И что мне не следует ни о чем переживать, а делать нужно лишь то, что было велено родителями. Все. Точка. И отключилась.