В итоге, посиделки были, чай тоже, а вот с «мимимишностью» как-то сразу не задалось, ибо очень скоро стало совершенно очевидным, что «Чудо» меня пригласила «на чашечку чая» вовсе не за тем.
Выяснилось, что «Чудо» о Кайе знает больше, чем я сам. В частности, она знала практически все о моих злоключениях в Пансионе и ясно дала понять, что именно меня считает ответственным за то, что Таня стала излишне знаменитой, впрочем, ни слов осуждения, ни осуждающих ноток в ее словах, я не услышал. И она знала о нашем с «добрым дядюшкой» Художницы рандеву, после которого она «умер от болезни дома».
И то, что Кайа — бастард, она тоже знала, как и то, что у меня «сменились» «родители», хотя последнее большим секретом не являлось, ибо подобная информация печаталась в «Светском Вестнике».
Кстати говоря, «ложку дегтя» в ее «бочке меда» я все-таки нашел. Она была немыслимо высокомерной и ультра эгоисткой. И прекрасно об этом знала, но при этом была достаточно умна для того, чтобы сильно не выпячивать эти свои недостатки, однако даже не думала их полностью скрывать под маской ложной скромности.
Короче говоря, она слегка выбивалась из стандартного образа «Героини», готовой прийти на помощь всякому, в ней нуждающемуся, вернее, помочь-то она безусловно могла, но только если это отвечало ее личным интересам.
Походу нашего чаепития открылся, какая неожиданность, еще один ее талант, доведенный практически до идеала — ее умение облекать свои мысли в слова. И, казалось бы, прекрасное владение ораторским искусством в столь юном возрасте — это великолепно, однако, у меня возникал диссонанс от того, что видел я перед собой молодую девчонку, а слышал — пожилую женщину из «высших кругов», привыкшую вести «сложные» беседы.
У меня по позвоночнику пробежал электрический разряд: неужто и она пошла на «штрафной круг»…?
Из нашей беседы с «Чудом», а Злата «всю дорогу» лишь пила чай, с каким-то, не содержащим ни грамма сахара, печеньем, да помалкивала, я понял, что никаких друзей у нее нет и они ей не нужны.
В ее близком кругу были лишь «полезные» люди, так что пролезть в этот «круг», как я это планировал, будет крайне непросто.
— Я не совсем понимаю, куда ведет нить нашего разговора? — прямо спросил я.
— Ты необычайно прямолинейная барышня, — улыбнулась она, — в тебе есть что-то такое, заставляющее меня страстно желать того, чтобы мы стали подругами, несмотря на некоторые факты из твоей биографии.
Внезапно раздался вызов от ее видеофона и она, слегка покраснев под моим вопросительным взглядом, извинившись, вышла из комнаты.