– Иди и смотри, – предложила Ясмин. – Ах, да, ты не можешь… – с этими словами вампирша осторожно подсела ко мне, погладив меня по голове. – У тебя внутреннее кровотечение. Возможно, ушиб почек. Твоя селезенка вот-вот разорвется, ты слишком много двигался. Асфиксия нанесла вред уровню мозговой деятельности. Твой глаз не видит не потому, что темно, а потому что выбит, – вампирша вздохнула бы, если бы могла. – Скоро Смерть получит власть над землей, но не над четвертой частью, как написал Иоанн Богослов, а над всей. Мы не будем мелочиться. А это значит, что ты умрешь, Антон. Уже довольно скоро. Только отсутствие Смерти в мире держало тебя в живых.
Вампирша не стала ничего делать, ей это не требовалось. Она даже помогла мне сесть на пол, прислониться к стене магазина. Недалеко от нас, сбоку, я заметил изломанное тело продавщицы цветов. Она была без сознания, из ее рта торчали розы прямо с шипами. Я не мог смотреть на бывшую напарницу, сделавшую это, так что продолжал таращиться на цветы.
– Мне очень жаль, – Яс поцеловала меня в лоб, хоть я и вырывался. – Я даже не знаю, куда ты попадешь после смерти, ведь к тому времени может не быть ни Ада, ни Рая.
– Отлично… – тихо сказал я. – Вы все меня очень достали.
– Прощай, Антон, – Ясмин еще раз поцеловала меня, а потом переключила свое внимание на сущность Смерти, разлитую по полу. – Я здесь, чтобы вернуть тебя к Алексею Авдееву. Мне жаль, что наша прошлая встреча прошла так неприятно, теперь все будет иначе. Ты можешь решать, что и как тебе делать, больше герцоги Ада не будут приказывать тебе.
Девушка поднялась и, не глядя на меня, вышла на улицу и отправилась в неизвестном направлении. Смерть, все еще в форме синеватой, холодной жидкости, следовала за ней. По сравнению с тем, что говорил Смерти я, предложение Ясмин было идеальным. Осуждать движущую силу вселенной было не за что: я бы в такой ситуации тоже пошел.
* * *
Говорят, что получая новые знания и набираясь опыта, человек способен выходить на новые уровни восприятия природных и внутренних процессов. В день своей смерти пару лет назад я ничего не понял и не осознал до момента, пока не очнулся в Чистилище. Второй раз умирать было куда интереснее, но при этом и неприятнее.
Дело было не в том, что я едва дышал от крови, наполняющей легкие и желудок, и не в том, что тело отказывалось неметь и продолжало болеть все сильнее. Разница состояла в полном осознании своего одиночества. Первая смерть, по какой бы причине она не случилась, была быстрой. Не имело значения, где я нахожусь и с кем. Неважно, был ли я один, либо в окружении людей, и как я к этим людям относился.