Внимательно осматривая бесконечные ряды полок и вешал с рубахами, камзолами, штанами и прочим тряпочным добром роскошного вида, прошел до самого конца. Аккуратные стопки белья обнаружились в одном из шкафов. Здесь было пар сто, не меньше, и все такой же «веселенькой» расцветки, как те, что сгорели на мне. Остро встал вопрос, а это все, вообще, для кого? Я такое точно больше не надену даже под прицелом магического посоха. Та девчонка поди до сих пор смеется.
От это мысли даже разозлился
— Старый болотный швыпень! — выругался, помянув старого слугу и сгреб аккуратно сложенные стопки.
Гардеробмейстер появился ровно в тот момент, когда я уже успел одеться в «позорище», как он именовал простые свободного кроя штаны и рубаху, которые я предпочитал в спальне сложному домашнему туалету из нескольких предметов. Долгое мгновение старик шокировано наблюдал, как под веселый треск огонька в камине догорают последние трусы в нелепую розочку.
— А… О! — гардеробмейстер вышел из ступора.
Старческие глаза, подведенные темным, блеснули праведным гневом, когда он бросился к камину и голыми руками выхватил последний оставшийся лоскуток, прижал к груди.
— Да как вы могли! Ваш батюшка никогда бы так не поступил! Уж он-то знал толк в нарядах! Относился к ним с уважением! Преумножал и… Да… Да он собирал эту коллекцию на протяжении всей жизни!
Губы деда предательски дрогнули. Тоже подкрашенные или мне показалось?
Я прикрыл глаза, подавляя желание швырнуть в огонь старого модника вместе с лоскутом, который тот баюкал в ладонях, и ровным тоном поинтересовался:
— Артуш, ты хочешь сказать, что наряжаешь меня в музейные экспонаты?
— Да! То есть нет, но… Ваш отец предпочитал этот фасон, а вы… Вы все уничтожили!
— То есть, ты полагаешь, я должен донашивать запасы белья моего отца?
Кажется, гардеробмейстер, уже начал что-то понимать, но не пожелал смириться и предпринял новую попытку:
— Ваше всемогущество, ваше положение обязывает вас выглядеть подобающе истинному владыке Фриденвелта, вот ваш батюшка…
Упоминание об отце застили глаза красной пеленой. Я утратил все уважение к нему, когда он позволил погибнуть моей матери.
— Замолчи, если не хочешь сейчас же отправиться вслед за моим батюшкой! — рявкнул я. — И чтобы завтра же здесь не осталось ни одних даже самых завалящих портков, которые унизят мое достоинство. Свободен! — я не желал продолжать этот бесполезный разговор, который вообще не должен был случиться.
Выгнав чересчур привязанного к прежнему хозяину слугу, вызвал Гансо, поручив ему побыстрее найти замену более широких взглядов. Одним словом посовременнее.