– Я поддерживаю каждое слово моего мужа, – сказала Ольга. – По счетам требуется платить, а вы нам много задолжали.
– Вот видите, – со вздохом сказал британский король, – у вас просто нет иного выбора. Если германцы узнают, что Франция осталась без защиты, то они тут же сожрут вас с дерьмом и не поморщатся. Русские и в самом деле, изматывая врага, способны отступить до Днепра и даже до Волги, а потом, подобно распрямившейся пружине, сбросить остатки германских армий в море на побережье Бискайского залива…
– Но это же будет стоить им огромных жертв! – воскликнул Аристид Бриан. – Погибнут миллионы, и десятки миллионов станут калеками.
– То, что предлагаете вы, приведет к затягиванию войны, и тем самым также к огромным жертвам, – сказал канцлер Одинцов. – Кроме того, надо сказать, что эта война тогда станет братоубийственной. Болгария уйдет на сторону Центральных держав и болгарские солдаты будут убивать братских им сербов и русских, и наоборот. Впрочем, мы вас не неволим: вы вправе делать то, что хотите, мы тоже будем действовать исключительно исходя из своих интересов.
– Как я уже говорила вашему послу месье Делькассе, мне наплевать на то, что вы там хотите или нет, – по-французски сказала Ольга. – Впрочем, мы можем записать в договоре, что Французское правительство обуяно таким консерватизмом, что оно просит оставить неизменными границы Франции даже после победы антигерманского альянса. Эльзас и Лотарингия, как я понимаю, вам не нужны?
– Ну хорошо, хорошо! – воскликнул французский премьер, – я согласен подписать общее соглашение – и пусть будет так, как вы сказали. Мы денонсируем Берлинский трактат и не будем по поводу переустройства границ собирать новую общеевропейскую конференцию, оставив этот вопрос на усмотрение двухсторонних соглашений между государствами…
– Отлично, – сказала императрица Ольга, – даже просто замечательно. А теперь раз все со всем согласны и желающих поспорить больше нет, то давайте немедленно подпишем наше соглашение о Сердечном Согласии между тремя величайшими державами. Время, знаете ли, обеденное и блюда стынут.
– Эх, – сказал британский король, ставя свою подпись под договором, учреждающим Антанту, – люблю повеселиться, особенно поесть. Не правда ли, кузина, нам действительно есть куда спешить?
– Правда, правда, дядюшка, ты же знаешь моих поваров, – сказала Ольга, передавая подписанный договор канцлеру Одинцову, который должен был подписаться как Канцлер Империи и как исполняющий обязанности министра иностранных дел. – А сейчас все встаем и идем. Столы с едой по летнему времени накрыли прямо на палубе под полотняными тентами.