В традиционном обществе это вынужденное нарушение общих норм морали отчасти компенсировалось воспитанием чувства ответственности, однако на смену этому обществу пришло принципиально безответственное общество постмодерна, основанное на гипертрофированной до абсурда ценности одного лишь собственного «я» (доходящей до субъективного идеализма) и финансовых спекуляциях как непримиримой противоположности производительному труду.
Таким образом, в современном обществе между управляющей элитой и обществом исчез и традиционный барьер, основанный на массовой морали управляемых и индивидуальной ответственности руководителей, – а потребность в нем сохранилась и в силу своей объективности (а значит, и неустранимо-сти при данных обстоятельствах), вероятно, ведет к возникновению «нетрадиционного» барьера.
Представляется весьма существенным и то, что власть также объективно, по самой своей природе должна быть сосредоточена на своей ключевой миссии, – а отсутствие детей у большинства лиц нетрадиционных сексуальных ориентаций позволяет избежать «хозяйственного обрастания» и отвлечения.
Наконец, власти – любой – опять-таки объективно необходима жестокость[29]. Это технологическое требование: каким бы развитым, гуманным и инициативным ни было общество, подчинения попросту не существует без демонстративных кар (а вот степень их тяжести – от легкой печали по поводу нерадивого сотрудника до массового террора – действительно зависит от состояния общества). Сегодняшний (а на самом деле уже вчерашний) европейский гуманизм стал возможен исключительно потому что вырос на самом чудовищном изуверстве – причем не только Средних веков, но и викторианской эпохи, и Великой депрессии, и Второй мировой. Ведь при одной бомбежке американцами и англичанами Дрездена, призванной всего лишь впечатлить советское руководство, а также сократить получаемые им ресурсы, погибло больше людей, чем в Хиросиме и Нагасаки вместе взятых.
А криминалисты хорошо знают, что исключительная жестокость весьма часто связана именно с гомосексуальностью.
Таким образом, представляется весьма вероятным, что агрессивная борьба за ущемление носителей традиционной сексуальной ориентации предоставлением исключительных прав (пресловутой «отрицательной дискриминацией») сексуальных меньшинств является не столько одним из перегибов в обеспечении прав человека и не столько признаком дробления современных обществ, сколько внешним проявлением процесса формирования новой глобальной элиты – и, возможно, не стихийного, а направляемого сознательно.