С другой стороны, власть часто отделялась от управляемых языком и национальностью, однако интенсификация международных контактов и превращение английского в lingua franca смело этот барьер, – как минимум, в странах современного развитого мира.
В прошлом элита воспитывала своих детей совершенно особым образом. Апофеозом специфически элитного образования стала описанная выше в этой главе английская система частных школ и университетов, однако она в силу самой своей природы не могла давать содержательных знаний, необходимых в эпоху технологического прогресса, и потому беспощадно трансформируется его бурным потоком.
Решением этой задачи в новых условиях был призван стать, насколько можно судить, Болонский процесс, представляющий собой мощное комплексное продвижение к отказу от равного образования и к обеспечению возможно более раннего, средневекового деления на власть и подчиненных (в том числе подчиненных специалистов).
Однако время драматически ускорилось: воспитывать – ни специалистов, ни элитных управленцев – стало попросту некогда, да и власти в настоящее время нужны таланты в самых различных сферах человеческой деятельности, а отнюдь не наследники. При этом социальная значимость знания как такового (в том числе и тщательно скрываемого от управляемых, еще недавно бывшего сакральным) стремительно размывается информационной революцией, как и другие устои эпох Просвещения и НТР.
Наконец, имущественный ценз, долгое время надежно обеспечивавший обособление реальной власти от общества, перестал быть достаточным: в результате беспрецедентно долгих и успешных спекуляций богатых стало слишком много (хотя глобальная депрессия скоро исправит этот перекос), а реальной власти остается по-прежнему слишком мало.
В этих условиях замена всех описанных и на глазах перестающих работать социальных цензов власти простым и надежным физиологическим барьером, как это ни кощунственно; представляется почти естественным.
Принципиально важно и то, что наиболее мощному и хаотическому информационному воздействию в условиях информационной революции и тотального применения технологий формирования сознания подвергается именно управленческая элита каждого общества. Соответственно; трансформация психики под этим воздействием идет у ее членов значительно быстрее и, насколько можно судить; по-другому чем у основной массы управляемых; – что не может не проявляться и в такой всеобщей сфере, тесно связанной с феноменом власти; как сексуальная.
Наконец; необходимо в полной мере учитывать ТО; что власть; заключающаяся в конечном счете в распоряжении чужой жизнью при заведомо недостаточных для принятия правильного решения данных; объективно требует от ее носителя преодоления морально-этического барьера.