С сожалением взглянув на каменного воина, Алексей осмотрелся по сторонам и, приметив валяющийся невдалеке молот, направился к оружию. Нужно было помочь Серому зачистить зал от горгулий.
Весь пол был усыпан кусками камня, но изредка встречалось и оружие ближнего боя, как, например, парочка алебард, несколько копий и молот, который и приметил Алексей.
«Тяжелый…», — подумал Имперский маг, поднимая оружие в воздух.
Внимание! Чародеи, принявшие решение идти по пути развития Имперских магов, отказываются от использования двуручного (за исключением посохов) и метательного оружия. В случае использования молота произойдет одномоментное понижение всех характеристик на 10 %.
«… Не очень-то и хотелось на самом деле, — тут же передумал Алексей, роняя молот на пол. — Арт, что дальше?»
— Как только Серый закончит со стражами, пересечете зал. За ним будет еще один лабиринт. Как только его пройдете, окажешься в небольшом зале. Там будет много интересных артефактов, еще больше золота и драгоценных камней. Твоя цель — обсидиановый пьедестал и то, что находится на нем.
«Магия?» — уточнил Алексей.
— Нет, магии там тоже нет, — правильно понял его Вольный маг. — Поэтому придется договариваться с этим Серым.
«Да уж, — хмуро согласился Алексей, — я себя таким беспомощным давно не ощущал…»
— Твой выбор, — судя по интонации Арт Скал пожал плечами. — Вон Имперец несмотря ни на что окаменению не поддался. И это его выбор».
«То есть получается…» — смутная догадка забрезжила в глубине его сознания.
— Усё готово, шеф! — Серый с легким хлопком появился около Алексея и подмигнул магу. — Оказывается, я все же соскучился по общению с соотечественниками!
— Джамшед Устоз, говоришь… Таджикистан? — уточнил Алексей, кивком головы показывая, куда им идти дальше.
— Таджикистан, — согласился Джам, скользнув взглядом по Имперцу, который буквально сверлил двух мужчин взглядом. Достав из воздуха туго набитую сумку, Серый бросил ее к ногам каменного воина и как ни в чем не бывало продолжил разговор. — Но сам я из Москвы.
— Как много в этом звуке для сердца русского слилось… — хмыкнул Алексей.
— Как много в нем отозвалось, — с улыбкой закончил Серый. — Пушкин — мой второй любимый поэт.
— А первый? — заинтересовался Алексей, вслед за Серым бросая к ногам имперца толстый рулон из свитков Исцеления.
— Омар Хаям, конечно же, — расплылся в широкой улыбке Джам.
Собственно, из-за спущенного на лицо широкого капюшона только его улыбку и был видно.
— Как я сразу же не догадался, — покивал головой Алексей. — Слушай, Джам, а ты здесь как появился и зачем?